Взгляд василиска
Шрифт:
Теперь смысл происходящего стал, наконец, Реутову понятен, но способ, каким они обзавелись новой машиной, заставлял вспомнить о любезных его сердцу и душе "мужских сказках" Локшина. Получался настоящий "шпиёнский" роман. Однако насколько этот "роман" действительно шпионский, Реутов понял только тогда, когда угнанная Давидом машина была заведена на место Дончака, со всей тщательностью протерта изнутри и снаружи грязной ветошью, найденной тут же во дворе гаража, заставленном разнообразными машинами, свет под аркой выключен, ворота заперты, а занявший место рядом с Вадимом Давид довольным голосом сказал:
– Вот теперь поехали в Руссу.
Реутов на это ничего не ответил,
– Так, – сказал он, вываливая на колени содержимое пакета. – Деньги у нас, конечно, есть, но наличность, как я понимаю, не повредит. А вот и документы…
Что за нелегальный контакт имелся у отставного генерала аргентинской морской пехоты в столице Русского каганата, Реутов мог только гадать – Давид на эту тему распространяться не стал, Лили тоже – но факт, что помощь он оказал, во-первых, оперативно, а, во-вторых, именно ту, которая в сложившихся обстоятельствах была им более всего необходима. Нелегалам, а Вадим уже почти смирился с тем, что нежданно-негаданно превратился именно в нелегала – нужны транспорт, деньги и документы. И еще, как ни противно было об этом думать, им нужно оружие. Все это они, благодаря Давиду и его "нелегальному контакту" и получили. В пакете, оставленном анонимным доброжелателем в бардачке машины, оказались два паспорта – Мурата Ахмаровича Гинатулина и Инги Густавовны Норейко – но, что характерно, с фотографиями Давида и Лилиан, десять тысяч рублей в пятидесяти– и сторублевых потертых от употребления купюрах и, разумеется, документы на Дончак, который, как быстро выяснилось, только выглядел потрепанным, однако летел по пустынным ночным дорогам, как "молодой". А на заднем сидении, где разместились сейчас Полина и Лилиан, для них был оставлен большой туристский рюкзак, в котором нашлись, конечно, и незаменимые в дороге литровый термос и набор для пикника, и прочие нужные, а то и необходимые "путешественникам" вещи, вроде мощного фонаря или туристского топорика. Однако этим дело не ограничилось. В рюкзаке оказались и два маленьких, выглядевших едва ли не игрушечными, автомата, вроде тех, которые Реутов уже видел сегодня в деле, и несколько пистолетов.
– Эта штука, – сказал Давид, показывая Вадиму один из автоматов во время короткой остановки на пустынном шоссе. – Называется пистолет-пулемет "Чекан". Десантный вариант, девять миллиметров, магазин в рукоятке, двадцать штук патронов, приклад подпружиненный. А так ничем особенно и не отличается от "Клевца", с которым ты в ту войну бегал.
– У нас "Булавы" были, – поправил приятеля Вадим, взвешивая автомат в руке. – Семь шестьдесят два со складным прикладом. А "Клевцы" это, в основном, у бронеходчиков и авиаторов…
– Но принцип-то понятен?
– Принцип понятен, но я бы предпочел пистолет.
Автомат был хорош, спору нет. Компактный – со сложенным прикладом всего сантиметров тридцать в длину – в меру легкий, во всяком случае для руки Вадима, но все равно, в карман такую штуку не засунешь.
– Будет тебе и пистолет, – усмехнулся Давид и, вытянув из рюкзака, протянул Вадиму оружие, вложенное в удобную наплечную кобуру. – "Марголин 300" тебя устроит?
– Да я же не знаю всех этих моделей! – Возмутился Реутов, который действительно последние тридцать лет оружием совершенно не интересовался.
– А чего тут знать? – Давид вытащил из кобуры довольно внушительных размеров пистолет, чем-то напомнивший Вадиму германский парабеллум последних военных выпусков. – Семь шестьдесят пять, восемь патронов, автомат, предохранитель… Что-то еще?
– Да, нет, – Реутов взял в руку пистолет, нашел взглядом предохранитель, тронул его большим пальцем, как бы примериваясь, потом взвесил в ладони, ощущая, как удобно расположилась в ней рукоять, выщелкнул обойму, осмотрел и, со щелчком вставив обратно, посмотрел на Казареева. – Нормально, но для девушек, я думаю, тяжеловат будет.
– А для дам у нас кое-что другое припасено, – довольно усмехнулся Давид и, как плохой фокусник, ожидающий от зрителей аплодисментов за то, что достал из "пустого" цилиндра целый букет, вынул из рюкзака два маленьких пистолета в замшевых кобурах для скрытого ношения. – "Ас", [47] – объявил он торжественно, поднимая пистолеты на ладонях. – Что, разумеется, не есть туз, для тех, кто понимает, а совсем даже наоборот. Маленький, но удаленький…
– Девять миллиметров, – сказала Полина, протягивая руку за пистолетом. – Семь патронов, автомат.
47
Игра на созвучиях. По-английски ace (в северо-аргентинском произношении "ас") – туз, а в некоторых тюркских языках, в том числе и в хазарском, "ас" означает горностай.
– Знаком? – Искренне удивился Давид, оборачиваясь к девушке.
– Стреляла как-то, – пожала плечами Полина. – Кучность не очень, но на близкой дистанции…
– А отдача как? – Сразу же заинтересовалась Лили.
– Толкает, – коротко ответила Полина, проверяя обойму. – Хуже другое. Ствол подбрасывает, и вправо уводит.
– Ну, на вас, сударыни, не угодишь! – С выражением притворной обиды развел руками Давид. – Другого, извините, по быстрому достать не удалось. И за это, как говорится, спасибо.
– Спасибо, – хором ответили женщины.
– А вот язвить не надо, – ответил им с улыбкой Давид и повернулся к Вадиму:
– Ну, что? Поехали дальше?
В "Сосны" они приехали без пяти двенадцать. В кабаке было накурено, но почти пусто. Видимо, наплыв нещадно дымивших посетителей случился несколько раньше, а к полуночи люди уже разъехались.
"Оно и лучше", – решил Реутов, усаживаясь за столик в углу и с удовольствием, вытягивая все еще ноющие после дневной "акробатики" ноги.
Есть никто не захотел, но и сидеть просто так было неудобно. Поэтому заказали пиво и воблу, и сразу же выпали из зоны интересов единственного полового, который, послонявшись с минуту по залу и не обнаружив желающих сделать заказ, отправился дремать на стуле, поставленном у входа на кухню.
– Думаешь, он приедет? – Спросил Давид, глядя на Полину.
– Думаю, что нет, – вместо нее ответил Вадим, пытавшийся представить, что творится сейчас в Новгороде, но при этом прекрасно понимавший, что на это не хватит не только его фантазии, но, главное, осведомленности.
– Я тоже так думаю, – кивнула Полина, выглядевшая сейчас усталой и расстроенной. Причем, как подумалось Реутову, усталость эта была не столько физическая, сколько и, возможно, исключительно нервная. К тому же он отчетливо вспомнил сейчас свои собственные ощущения после первого боя и подумал, что офицер, пусть и из гражданских, да еще в то время, когда все о войне только и говорили, был психологически готов к боевому стрессу гораздо лучше, чем девушка, выросшая в послевоенную эпоху.
– Тогда, нам следует решить, что будем делать дальше. – Твердо сказал Давид. – Вернее, какой стратегии будем придерживаться.