Взгляд

Мерле Клэр

Ана бросила виноватый взгляд в сторону Коула. Она натянула джинсы под платье, а потом сняла его и надела серый свитер Лайлы поверх короткой шелковой комбинации. Ее пальцы коснулись гладкого дерева звезды-подвески, подаренной Джаспером. Она вытащила наружу ржавую цепочку и провела пальцами по надписи. Ей вспомнилось, с каким взглядом Джаспер вручил ей звезду. Как он пытался понять правду, которая теперь была похоронена под всем тем, что с ним сделали. Она вспомнила свою лучшую подругу Тэмсин и девочку Хелен, которая была с ней в аквариумах. Она вспомнила Кашер, Дэннарда и санитарку Макэверн. Она вспомнила всех парней и девушек, пропадающих в том аду, который царил в «Трех мельницах».

– Ана, – окликнул ее Коул, – что случилось?

Ей казалось, что ком воздуха застрял у нее в горле.

«Я не обязана кого-то спасать», – подумала она. Джаспер даже не помнит про диск, так что она совершенно не обязана пытаться его добыть. Никто не ждет от нее, чтобы она рисковала и возвращалась домой. И в то же время она понимала, что если существует какой-то шанс на успех, а она им не воспользуется, – то она никогда не будет достойна Коула. Или Тэмсин. Или Джаспера. Каждый из ее друзей рискнул своей свободой, чтобы выступить против несправедливости анализов на Чистоту.

У нее защипало глаза. Она начала растирать шею, пытаясь избавиться от боли в горле.

– Я… – Ей хотелось только одного: чтобы Коул ее спас и чтобы они снова были вместе. Ей надо бежать с ним прямо сейчас, пока у нее еще есть такая возможность. – Я… я не могу уйти с вами, – с трудом выговорила она.

Сияющие глаза Коула погасли, плечи ссутулились. Он отрывисто кивнул, отводя взгляд от подвески, словно знал, чей это подарок. Он решил, что она передумала!

– Я просил слишком многого, – сказал он.

Она снова обняла его за шею и приподнялась на цыпочки. Теперь, когда она говорила, ее кожа терлась о его щетинистую щеку.

– Диск с результатами расследования у моего отца. Джаспер не помнит, что там было, но помнит, что отдавал его ему.

Коул попытался отстраниться, но Ана его не отпустила, прижимаясь щекой к его щеке. Она не способна была смотреть ему в лицо: тогда отразившаяся на нем боль заставила бы ее потерять всю решимость. Ей и без того тяжело было думать о том, чтобы снова с ним расстаться, рисковать тем единственным, что ей по-настоящему нужно.

– Наверное, отец забрал его перед тем, как сдать Джаспера в «Три мельницы». Значит, диск все еще должен быть у него.

Она не стала говорить о том, что диск может оказаться бесполезным или пустым, даже если ей удастся его найти.

Коул высвободился. Он отрицательно мотнул головой, выражая несогласие.

У Лайлы горели глаза.

– Ты должен к ней прислушаться, Коул.

– Домашний кабинет отец держит на замке, – сказала Ана. – Я собираюсь его взломать.

– Уже сейчас тебя разыскивает половина лондонских смотрителей, – процедил Коул сквозь стиснутые зубы. – Знаешь, сколько их было в Академии? Не прошло и пяти минут, как здание буквально ими кишело. А смотрители четко следует приказам. Если твой отец догадается, что ты задумала, и прикажет им тебя остановить, они именно так и сделают. Я видел, как государственного министра переехали на улице рядом с КПП – и это было сделано без малейших колебаний.

Ана встретила его яростный взгляд. Гнев ее не пугал.

– Коул! – сказала Лайла. – Вот оно! Ты видел именно это.

– Нет.

У Аны запело сердце. Значит, для Коула дело не в каком-то Взгляде. Он здесь не ради информации и не потому, что ему нужно, чтобы она что-то сделала. Она снова придвинулась к нему и прижала ладонь к его щеке, повторяя тот жест, который совсем недавно успокоил ее. Она выросла в мире, где люди не выказывали своих чувств. Она не знала, как убрать выставленные вокруг себя барьеры, как добиться его понимания.

– Неделю назад, – начала она, – Нэт пришел в дом моего отца в Общине.

Лицо Коула потемнело.

– Он сказал мне, что ты уехал из страны. И Лайла тоже. Что вы на корабле, плывущем в Америку. Он сказал, что у меня не получится с тобой связаться. Когда я решила, что больше никогда тебя не увижу, меня больше ничего в жизни не интересовало. Я захотела, чтобы меня объявили Активной. Но потом я поняла, что существует всего один способ отомстить Коллегии – ослабить ее, оправдать все жертвы, на которые пошли ты, Джаспер и другие. И я согласилась на заключение союза. Чтобы поставить Коллегию в глупое положение. И потому, что раз я не могу быть с тобой, все остальное не имеет значения. Но когда я увидела тебя на церемонии…

У нее в горле встал ком. Она попыталась его проглотить, но не смогла продолжать.

Коул смотрел на нее так долго, что она с испугом подумала: он не понял того, что ей не удалось сказать.

Через несколько показавшихся ей бесконечными секунд, он поправил ее сбившийся свитер. Его рука нежно скользнула по ее плечу и шее к подбородку. Его прикосновение заставило ее затрепетать.

– С одним условием, – сказал он. – Тебя отвезу я.

Он приподнял ее подбородок, наклоняясь к ней. Она закрыла глаза и ответила на его поцелуй.

32. Судьба

Ана прижималась к спине Коула: его «Ямаха» с рокотом ехала по Арчуэй-роуд, направляясь к северному КПП Хайгейтской общины. На Тойн-уэй был всего один охранник и примитивный считыватель удостоверений 2025 года выпуска. Информацию приходилось отправлять на центральный контрольный пункт, обрабатывая вручную перед вводом в систему безопасности. В том случае, если отец Аны еще не отменил ее розыск, пройдет несколько лишних минут, прежде чем в его систему придет предупреждение. Ей остается надеяться на то, что ее возвращение домой станет для него неожиданностью. У него нет оснований думать, что она способна вернуться ради медальона Джаспера.

Если ей повезет, он все еще будет искать ее в Академии. Дорога в Хайгейт займет у него не менее получаса. А если он был настолько предусмотрителен, что закрепил в том наряде, который она надела для заключения союза, маячок, то сейчас он должен гоняться за призраком: Ана велела Лайле отдать платье кому угодно.

Коул остановился на дороге рядом с Тойн-уэй и отключил двигатель. Ана слезла с мотоцикла. Он поднял руки и погрузил пальцы в короткие пряди у нее на затылке.

– Мне очень тяжело, – сказал он. – У меня такое чувство, будто мы снова стоим у «Трех мельниц» и мне дали второй шанс. Я не хочу тебя отпускать, Ана.