Взгляд
Шрифт:
– Эй, красотка, поди-ка сюда! – низкий голос произносил слова так невнятно, что Альбина не сразу опознала фразу как членораздельную человеческую речь. В повторении уже не было первоначального животного добродушия:
– Поди сюда, я сказал! Ты новенькая, что ли? Шевелись побыстрей! А не то я научу тебя, как надо обслуживать гостей! Мы все вместе научим. Ха-ха-ха!
Альбина испугалась и растерялась. Ладони стали мокрыми и холодными, а за ушами что-то противно отяжелело и появилась тупая боль, словно кто-то приложил туда пиявок. Страх принцессы не был страхом за свою жизнь или честь. Альбина была далеко не глупа и, в общем-то, не подвержена панике. К тому же она знала, что ей, в сущности, ничего
К тому же закричать – значило выдать рискнувшую ради нее Арманзель. И вовсе не жалость, а трезвый расчет руководили Альбиной, когда она, продолжая молчать, отступала все дальше к стене, погружаясь в пыльную жесткую глубину висящей на стене сети. Тонкие пальцы изо всех сил впились в грубые веревки ячеек, словно стремясь разорвать их. Мозг принцессы напряженно работал. Если я закричу, сохранить всю историю в тайне не удастся. Слишком много действующих лиц и слишком много шпионов. Все случившееся наверняка дойдет до дяди. Что бы я ни плела ему в оправдание – он не поверит. Меня ждет выговор (Альбина поежилась, вспомнив могильный холод огромного дядиного кабинета, который, казалось, круглый год поддерживался только для того, чтобы не растаяли голубые льдинки безжалостных королевских глаз, скрытых под тяжелыми набрякшими веками). А Арманзель… Арманзель ждет ссылка в горную деревню. И это в лучшем случае… На место Арманзель тут же назначат другую. Страшно даже подумать, какова она будет – дядя не повторяет своих ошибок… Нет, кричать и звать на помощь нельзя ни в коем случае. Может быть, убежать? Но они попросту схватят меня. Надо попробовать все уладить. Как-то же выходят из таких ситуаций обычные девушки, за которую они меня принимают! А может быть, обычные девушки в такие ситуации как раз и не попадают?
– Послушайте, добрые люди, оставьте меня, пожалуйста, в покое! – обратилась Альбина к подступавшим к ней образинам. – Я здесь случайно, никому не мешаю и никого не трогаю. Вернитесь, пожалуйста, за стол и продолжайте трапезу.
Лицо косого оборванца перекосила неописуемая гримаса. Он протянул узкую кисть с тонкими волосатыми пальцами и попытался коснуться выбившейся из-под платка волнистой пряди. Альбина отшатнулась в непритворном ужасе. Второй оборванец, лицо которого пересекал уродливый шрам, заколыхался всем телом и хрипло, словно с трудом проталкивая звуки через глотку, повторил последние слова Альбины:
– П-про-дол-лжите тр-рап-пезу!
В его устах эти обычные слова стали неузнаваемыми, и принцесса содрогнулась от их чужеродности. Теперь, когда к ней тянулись хищные руки, она была уже совершенно не уверена в своих силах и готова закричать. Еще двое мужчин, глядя в сторону начинающейся потехи, поднялись со своих мест.
– Стража принцессы, ко мне! – срывающимся голосом крикнула Альбина, решив про себя, что в самом печальном случае она сумеет спрятать Арманзель от дядиного гнева.
Дикий хохот от ближайших столов был ей ответом. Косой оборванец отвратительно кривлялся перед ней:
– Не извольте беспокоиться, ваша светлость. Сейчас прибежит стража, недоразумение разъяснится, и мы все продолж-жим тр-рапезу, как сказал мой достойный друг…
– Смелая девка, – прорычал угрюмый гигант с соседнего стола. – Откуда ее сюда занесло?
– Какая разница! – возразил его сосед. – Дорога рядом – кто будет спрашивать: откуда пришел? Приятно будет с ней позабавиться – вот что важно!
На несколько секунд Альбина оцепенела, от страха лишившись способности думать. Потом страшная правда проникла в мозг: стражники пошли пить в другой трактир, расположенный напротив этого, через дорогу! Она-то выскочила с другой стороны паланкина! И вбежала в ближайшую дверь. И теперь здесь, в этом трактире она совершенно одна. Хозяева трактира ее не знают, принимают за обычную бродяжку, и, разумеется, не станут вступаться. Весь собравшийся здесь сброд рад потехе, и не упустит возможности продлить ее. Что же делать?!
– Ну, красотка, садись к нам за стол, подождем стражников вместе! – человек со шрамом схватил Альбину за руку чуть повыше локтя. – Выпьешь немного и тебе сразу полегчает!
Альбина отбросила от себя страх, напрягла мышцы и приготовилась драться. Когда доходит до драки, все может быть орудием – так учил ее Стерх. Значит, скамейки, кружки, горшки… Противников много, но они, скорее всего, будут мешать, а не помогать друг другу. Хорошо бы набросить на них сеть…
Спустя мгновение в харчевне что-то изменилось и, еще ничего не увидев, Альбина почувствовала это.
– Отпустите девушку!
Голос был ровный, но очень сильный, и шел откуда-то сверху. Человек не кричал, а именно говорил, но голос его легко перекрыл многоголосый шум харчевни, и каждое из двух слов прозвучало так отчетливо, словно было произнесено в полной тишине. Альбина подняла глаза и на галерее, на фоне распахнувшейся вовнутрь двери одной из комнат, увидела человека. Он казался высоким и был одет по-дорожному. Высокие запыленные сапоги, поношенный синий плащ с лиловой оторочкой, скрепленный на плече тяжелой тусклой брошью. Шляпы незнакомец не носил и темные кудри – полумрак не позволял рассмотреть их оттенка – свободно падали на лоб и широкие плечи. Крупные руки лежали на перилах балкона, и в пальцах одной из них что-то желтело. Альбине показалось, что это необычно большой перстень. На вид мужчине можно было дать лет тридцать с небольшим, и Альбина, привычно задержав взгляд на одежде (при дворе по одежде о человеке можно узнать почти все), не успела ничего подумать о его лице, когда снова прозвучал голос:
– Ничего не бойся, Альбина, никто здесь тебя не тронет… А теперь уходи. Приключение закончилось. Иди с миром, девочка! – он взмахнул рукой и точным движением бросил ей то, что она приняла за необычный перстень. Желтый огонек оказался обыкновенным цветком одуванчика, который упал к ее ногам. Машинально девушка наклонилась и подняла цветок, выпутав его из соломы, устилавшей пол.
Словно куклы на веревочках умелого кукловода, слаженно качнулись назад косой и его собутыльник со шрамом. Увидев путь свободным, Альбина, не думая больше ни о чем, быстро метнулась к двери. На пороге она задержалась на мгновение и, обернувшись, бросила прощальный взгляд на вступившегося за нее мужчину. И в тот же миг узнала его. Это был он – черноволосый незнакомец из ее детских и юношеских грез. Это он приезжал к воротам Фьёберрена на вороном коне и приплывал на крутобоком корабле из глубин ледяного океана. Сначала отец, а потом… Но этого же не может быть! Альбина прижала руку ко рту, и с силой впилась зубами в мякоть ладони, сдерживая рвущийся наружу крик.
Мужчина смотрел на нее, ничего не приукрашивая и ничего не отрицая в ней, его глаза ласкали, смеялись и грустили одновременно. И под его взглядом ее душа изменяла форму, таяла как воск свечи, чтобы превратиться, возродиться во что-то иное, и Альбине хотелось, чтобы это мгновение длилось вечно, и вместе с тем жгуче хотелось чего-то другого…
В этот миг незнакомец повернулся и скрылся в черном проеме двери. Альбина выскочила из харчевни, ни разу не вздохнув, перебежала дорогу, с разлету впрыгнула в паланкин, едва не опрокинув его и не повалив дожидавшуюся там Арманзель. Потом принцесса задернула занавеску и только тут перевела дыхание, согнувшись пополам и не сдержав стона от боли, полоснувшей по ребрам.