Взлом
Шрифт:
Первое, что женщина сделала, когда оказалась в выложенном белой плиткой помещении, – бросилась к низкому белоснежному унитазу и, упав на колени, освободилась от содержимого желудка. А там почти ничего и не было, так что горло обожгло желудочным соком. Катя задохнулась и, когда спазмы прекратились, уселась на пол, обессиленно прислонившись спиной к стене. Сколько она так просидела, было сложно сказать. Очнулась от того, что пёс подошёл к ней и теперь горячим языком облизывал её лицо.
– Барсик, – просипела Катя. Огляделась, припоминая, где она вообще находится. Кое-как поднялась. Силы почти не было ни в руках,
– ***… – выдохнула женщина и, отвернувшись от зеркала, что явно сломалось и транслировало откровенную дичь, впилась пальцами в бортик умывальника. В голове вновь помутилось, и перед отчаянно зажмуренными глазами в кромешной темноте замелькали искры. – Да кто я вообще… – простонала Катя.
«Дети», – поспешно и как-то неуверенно подкинуло мысль подсознание.
Женщина вздрогнула. Расслабила болезненно сведённые пальцы, задышала ровнее. Вспомнила своих малышей, а от них, как от эпицентра, в разные стороны потянулись лучи, освещая всю прошлую её жизнь. И эта жизнь состояла из её эмоций, откликом возникающих на открытия, знакомства, свершения, мелкие промахи, большие и не очень удачи. Радости и горести, чувства привязанности и любви годами сплетались меж собой, словно тонкие ветви дикого винограда, формируя её личность, душу, то, что было внутри… А так ли важно, что снаружи?
Вопрос повис в воздухе, звоном раздался в ушах и, дрожью пройдя по коже, осел на кончиках пальцев.
– Ладно. Если всё, что этот мужик сказал, правда, тогда нужно приспосабливаться. Ну… а если нет, то стоит немного взять себя в руки и потерпеть. Может, всё-таки это какое-то психическое расстройство. И пока я держу себя в руках, всё нормально. Как говорят психотерапевты – здоровых людей не бывает, бывают недообследованные… Мало ли что я вижу… Давай, Катя, открой глазки, – процедила сквозь зубы женщина и, приоткрыв один глаз, медленно повернулась к зеркалу и сквозь ресницы посмотрела на своё отражение. – Боже, боже, божечки-и-и… – простонала Катя. Закрыла лицо рукой, потом раздвинула пальцы и посмотрела уже сквозь них, будто так было менее страшно. – Мамочки, и что я за зверь такой?..
«Енот», – со знанием дела совершенно спокойно подсказал внутренний голос.
Но женщина не обратила внимания.
– Как это вообще называется?.. У меня шерсть… ШЕРСТЬ…
Катя отняла от лица руки и большими круглыми глазами ошалелого от страха оленя воззрилась на них. Руки, если так их можно назвать, действительно были покрыты жёсткой шерстью, сквозь которую кое-где проступали тускло мерцающие металлические вставки.
– Шерсть и лапки, похожие на крысиные… – бесцветным голосом констатировала Катя.
«Енотовые лапки… Да и какие же это лапки? Нормальные, полноценные руки. Вон пальцы какие длинные», – как-то вдруг обиженно прозвучало в голове.
– А что за металлические вставки? Я что, ко всему прочему киборг?
«А это ты у доктора спроси при случае», – подсказало подсознание.
– Но… – Женщина потрогала кончиками пальцев шерсть, потом металл… – Странно, но я этого не чувствую. На ощупь кожа как кожа…
Снаружи донёсся испуганный вскрик. Потом послышалась возня, а после звук разбившегося стекла…
Пёс, всё это время лежавший у ног хозяйки, вскочил и, подбежав к двери, заливисто залаял.
– Что там? – насторожилась Катя и, с облегчением отложив своё исследование, направилась к двери. Едва открыла дверь, как пёс сорвался с места и побежал в сторону кухни. Женщина пошла следом.
– Не-е-ет… Прошу, верни всё как было… – донеслось до Кати. Когда она с опаской заглянула на кухню, там стоял Дмитрий и не спеша пил из бутылки вино.
– Что тут… – начала было Катя, потом её взгляд наткнулся на свернувшегося в позу эмбриона на полу доктора. Тот обхватил голову руками и, кажется, плакал. Взвыв, он снова отчаянно попросил:
– Верни всё обратно. Я не могу на это смотреть. Верни…
– Что с ним? Пётр Михайлович, вам плохо? – бросившись было помочь вздрагивающему на полу мужчине, вскрикнула Катя. Но была схвачена за руку дворником.
– Пётр Михайлович, кажется, тоже увидел мир таким, каков он есть, – глухо произнёс Дмитрий.
– Это нужно исправить… Нельзя допустить распространения вируса… Люди не должны узнать правду.
– Какой ещё вирус?..
– Наш друг вызвал наряд. Хочет сдать нас как «образцы». Хочешь стать объектом опытов? На благо человечества, разумеется, – серьёзно взглянув на испуганную, покрывшуюся от нервов красными пятнами женщину, вкрадчиво спросил Дмитрий.
«Какие ещё опыты?.. А как же дети?»
Катя отрицательно мотнула головой.
– Замечательно. Тогда пора сматываться, – устремившись к выходу и прихватив с собой Катю, кивнул дворник.
– Что… А Пётр Михайлович?.. – оглянувшись на стонущего, словно раненый зверь, мужчину, спросила Катя.
– Да всё с ним будет в порядке. Полезно время от времени оставаться наедине с самим собой.
– Барсик! – позвала Катя пса. – А моя сумка? – заозиралась женщина. – Там телефон…
– Я уже всё взял, – схватив с тумбочки куртки и стоящую там же сумку, пресёк попытки женщины вырваться Дмитрий.
Распахнув дверь, мужчина вышел в ночь, утянув туда же не совсем соображающую, что происходит, Катю. Накинул на неё пуховик и сам надел куртку. И, снова схватив женщину за руку, потащил её по тропинке к воротам, а потом через снег в лес.
– Куда мы? – спотыкаясь и увязая в снегу почти по колено, крикнула запыхавшаяся женщина. Сложно было успевать за мужиком, чьи ноги почти на полметра длиннее. Дмитрий не ответил. Он пробивался сквозь зимний лес, как медведь сквозь валежник. Так и ноги было недолго переломать.
– Слушай, давай, может, разойдёмся? А? Ты там пойдёшь… куда собирался. А я домой вернусь… – предложила женщина и поморщилась, горло от морозного воздуха, слишком часто вдыхаемого от такой безумной спешки, саднило.
– Ты слышишь меня? Эй! – Попытавшись затормозить, Катя упёрлась ногами в лежащее под снегом бревно. И ойкнула, навзничь упав в снег, потому что мужчина, недолго думая, отпустил её руку.
Над бултыхающейся в снегу женщиной нависло бледное лицо дворника. Глаза темнели безумством, в нос ударил стойкий запах алкоголя. Катя прекратила попытки встать и вжалась в снег. Рядом, припав на передние лапы и гулко зарычав, оскалился пёс. Он всё ещё не понял, друг этот человек или враг. Поэтому на всякий случай приготовился напасть.