Взломщик
Шрифт:
– Не надо меня жалеть. А то вы, Самсон, дадите мне повод уйти, а я ещё ничего не узнала о Джинне, – собственные слова заставили Иру напрячься. Джинна и с ней, единственной и самой верной подругой, редко говорила о родителях и семье. С этим красавчиком она познакомилась, кажется, не так давно и уже свалилась в пропасть откровенности? С чего бы это?
– Конечно, конечно,– Самсон примирительно накрыл Ирину руку своей,– я был бестактен. Извините. Я мог бы предвидеть вашу реакцию по реакции Джинны. Я понимаю: это больная тема. – Он мгновенье помолчал, как бы раздумывая: продолжать или на этом поставить точку. И вдруг, торопливо, словно боялся, что Ира его перебьёт, начал говорить, – У меня отец разбился при крушении звездолёта. Служил в космодесанте. Ошибка автоматики при посадке. Я его практически не помню. А мама отца пережидала
Ириной руке было так уютно под этой большой, горячей и сильной ладонью. Она подумала, что нельзя отказывать в доверии человеку, который готов ради её семьи нарушить инструкции, возможно, сломать свою карьеру. Доступ к информации ГИЦ, наверняка, ограничен и вряд ли решение личных проблем какой-то Иры Самсоновой может быть достаточным аргументом для снятия ограничений.
– Но у меня только номер счёта в банке. На него раз в месяц приходят деньги.
– Какой банк?
– Дойчебанк.
– А номер счёта?
– Сейчас вспомню… – Странно, обычно цифры счёта с лёгкостью всплыли в голове, но сейчас они, словно заблудились где-то в бесконечных катакомбах Информационных потоков. Ира растерянно перевела взгляд с ладони, накрывшей её идеальные ноготки на другую руку Самсона. Длинные сильные пальцы нервно крутили небольшую серебристую коробочку. «Странно» – подумала она – «Сам так спокоен, а пальцы, как паучки, которые рвутся отсюда убежать». Рука, словно услышав Ирины мысли, замерла. Ира оторвала взгляд от коробочки и посмотрела в глаза Самсона. Их тёплая лазурь неожиданно потеряла цвет. Глаза стали почти прозрачными, холодными и пустыми, будто вырезанными из куска горного льда. Лёд разрастался, охватывая знобкой прохладой Ирино тело. Она попыталась вырваться, но ледяной панцирь уже сковывал её, лишая свободы движения и сил сопротивляться.
***
“Кадык” не числился в списке модных и уж тем более, богемных заведений. Доступность, демократичность и предельная простота нравов. А что, собственно ещё нужно студентам, вырвавшимся из цепких родительских объятий? Особенно если учесть, что вместе с родительскими объятьями обычно исчезала и финансовая поддержка. “Кадык” особых требований к кошельку не предъявлял. Пять юников за вход. Тридцать за коктейль. Десять за право на ритмичные конвульсии в танцевальной зоне. Публика здесь собиралась, не обременённая жизненным опытом и не вкусившая развратной прелести упитанного кошелька. Зато любой из завсегдатаев умел за потраченные шестьдесят юников получить удовольствия на всю тысячу. Своё лёгкое, почти пренебрежительное отношение к деньгам завсегдатаи подобных мест перенесли и на название денег. Чопорное Unit Coin превратилось в сленговое юник.
У автоматического турникета Стас даже не притормозил. Собственно, и турникет его проигнорировал. Устройство даже не подозревало о возможности существования нечипованных особей. На посетителей оно реагировало только по сигналу ГИЦ, а пропускала по факту оплаты.
Что касается Стаса, то платить за вход в Нижнем городе взломщик считал занятием глупым и недостойным. Во-первых, из чисто гуманных соображений. Автоматика турникета сгорит от интеллектуальной нагрузки, если факт оплаты прохода зафиксирует, а посетителя обнаружить не сможет. Во-вторых, взломщик, как ни кто другой знал, что здесь все рассчитано на “чипоносов”. Их электронная совесть – чип – никогда не позволял совершать поступки, противоречащие общественной морали. У Стаса чипа не было, а, значит, электронная совесть молчала. Своя же подсказывала, что тратить личные сбережения во время выполнения правительственного задания, бессовестно по отношению к себе, а государственные средства – преступно по отношению к налогоплательщикам.
Едва Стас переступил порог “кадыка” под ногами золотистым светом зажглась дорожка, ведущая в бар. Опоясывая танцевальную зону, она обозначала границу аттракциона “вспотей ритмично” и одновременно служила транспортёром для желающих выпить. От бара к выходу в противоположном направлении тянулась зелёная дорожка. Надо думать: для тех, кто уже не был способен самостоятельно покинуть питейное отделение “Кадыка”.
Стас особого пиетета перед золотом не испытывал и не без удовольствия водрузил пыльные подошвы своих туфель на сверкающую поверхность. Транспортёр двигался неспешно. Это было взломщику на руку. Проплывая мимо толпы, Стас спокойно изучал обстановку. С дорожки звуков не было слышно. Они не проникали за пределы танцевальной зоны. Конвульсии танцующих отсюда казались странной пантомимой, неким мистическим ритуалом глухонемых. А дирижировал ритуалом свет. Яркая красная вспышка на сильную долю. Потом дождь мелких зелёных и фиолетовых синкоп. И снова красная вспышка.
Стас знал, что там, за краем дорожки звук был. Звук мощный и беспощадный. Он, как надсмотрщик на древней галере, ритмично бил плетью децибел по извивающимся телам, не давая им остановиться ни на секунду.
Что-то во всполохе очередной красной вспышки показалось Стасу странным. Но он не успел зафиксировать причину дискомфорта и сразу переключил внимание на бар. Там, у стойки мелькнуло знакомое лицо. Зелёные глаза, светлая чёлка. Это точно была Самсонова. И, как показалось Стасу, не одна. С каким-то высоким кудрявым парнем.
Он стоял к Стасу спиной и в чем-то пытался убедить девушку. Самсонова без особого энтузиазма кивала головой. Парень взял её за руку и потянул от стойки. Нужно было торопиться. По золотой дорожке путь хотя и приятный, но не быстрый. Пока золотая кривая вывезет к бару – и парня и подругу потерпевшей придётся искать по всему Нижнему городу. А это сорок восемь уровней.
Стас шагнул в танцевальную зону. Звуки, ещё секунду назад, казавшиеся больше предположением, нежели реальностью, буквально ворвались в тело взломщика. И не только звуки. Взрыв басов на сильную долю и вспышка красного шара, коротко сильно били по ноздрям резким запахом дешёвой туалетной воды. Фиолетовые и зелёные синкопы – покалывали нежными цветочными ароматами. Стас знал, что “чипоносы”, одновременно с запахами получали и иллюзию вкусовых ощущений. Все это работало синхронно и почти мгновенно вводило в состояние транса тех, кто подвергал свою нервную систему этой танцевальной экзекуции. Стас поймал себя на том, что его тело стало дёргаться в такт энергичной и жёсткой мелодии.
До барной стойки оставалась пара метров. Стас видел, как “кудрявый” тянул вяло упирающуюся Самсонову к пожарному выходу.
–Дядя, хочешь увидеть чудо? – Стас обернулся. Перед ним стояла шатенка небольшого роста. Она слегка покачивалась, но её колебания не совпадали с ритмом музыки.
“Странно” – подумал Стас – “любое действие чипоноса контролирует компьютер. Они не могут двигаться неритмично. Это не по правилам.”
“Неправильной” была не только шатенка. Рядом с ней ещё, по крайней мере, трое ребят выпадали из единого движения танцевальной зоны. Они, покачиваясь как растения под ленивым тягучим ветерком, задрав головы, изучали черноту над собой. Будто хотели увидеть звёздное небо сквозь многометровую толщу грунта. У всех за левым ухом поблёскивали маленькие металлические шарики. «Скорее всего, какой-нибудь, корпоративный знак», – подумал Стас.
–Ну, что? Нравится? – Шатенка потянулась руками к взломщику. Её облегающий костюм в новомодном стиле секси в самых интимных местах стал терять цвет. Сначала, сквозь нежную зелень ткани проявились тёмные соски маленьких, подрагивающих грудок. Потом родниковая прозрачность спустилась по её, вспотевшему от движения телу, до пупка.
Стас никогда не понимал смысла этих игр импотентов в эротическое шоу. Все инстинкты и реакции “чипоносов” контролировал гигантский электронный мозг. Он же помогал вовремя организовать выброс гормонов в кровь, чтобы в нужный момент нужная пара зачала нужного ребёнка. Все эти эротические изыски с одеждой в стиле секси – прерогатива нормальных людей. Тех, кто живёт своими мозгами, а не “сидит” на информационной “игле”. Впрочем, зачатия – зачатиями, а мода – модой. Вполне вероятно, что кто-то на модной линии «секси» зарабатывал очень приличные деньги. А Прямые Информационные Потоки – идеальный инструмент продвижения товара.