Взорванные лабиринты
Шрифт:
Гинс с его половинчатой политической платформой не мог дать конкретного ответа на мучившие Дюка вопросы. Профессор тоже не признавал права имущих классов на управление страной, на эксплуатацию неимущих, но при всем том он уповал на научный прогресс, который, по его мнению, в конечном итоге приведет к уничтожению классов. Профессор отрицал марксизм, как форму сознания, причисляя его к искусственной, несвойственной человеку системе политических взглядов. Правда, он не всегда был последовательным. В конкретных ситуациях в нем пробуждался человек дела, а не слова. Он шутя
Шэттону нужен был человек, который предложил бы ему реальную, конкретную программу борьбы с государственной системой, основанной на политическом, нравственном, моральном и имущественном насилии ничтожного меньшинства над абсолютным большинством. Таким человеком оказался Соримен, а программой - марксизм. Шэттон сразу принял и первое, и второе.
Скоро Соримен стал привлекать его к своим партийным делам.
Гинс к увлечению Дюка относился весьма сдержанно. Как-то он заметил, что марксизм задушит в нем ученого.
Через год Соримен рекомендовал Дюка в партию, и он был принят.
Кэмпс, не найдя в Дюке подходящего собеседника, вскоре подсел к группе прибывших товарищей.
Митт посмотрел на часы, встал.
– Внимание, товарищи, - заговорил он.
Голос его звучал глухо. Усталое, с тяжелыми, резкими морщинами лицо Митта дрогнуло, видимо, в попытке улыбнуться. По всему было видно, что он испытывает чувство смертельной усталости. Широкие плечи и крупная голова как-то пригибали его книзу.
Митт оперся руками о стол, выпрямился.
– Внимание, товарищи, - повторил он без всякой экспрессии в голосе.
«Поспать бы тебе сейчас», - подумал Дюк.
Митт, будто услышав это пожелание, улыбнулся, отчего лицо его показалось еще более усталым.
– Мы собрались сюда, чтобы обсудить программу наших действий на ближайшее будущее.
Митт сделал паузу.
– Здесь присутствуют представители партийных ячеек почти всех более или менее крупных городов Арании. Буду краток.
Реакция в лице правых и особенно Союза военных переходит в решительное наступление. Начало его - арест наших товарищей-телерепортеров. Мы располагаем сведениями о том, что представители Союза военных ведут в армии активную работу, склоняя ее к мятежу против существующего правительства. Мы имеем в армии своих людей, но наша партия находится в подполье, и это чрезвычайно осложняет нашу работу в массах, а в армии особенно.
Митт медленно обвел взглядом зал.
– Ты бы сел, - предложила ему женщина, сидевшая рядом с ним за столом.
Митт посмотрел на нее сверху вниз и еще более выпрямился, заложив руки за спину.
– Насижусь еще, если попадусь, - ответил он без улыбки.
– Темпы инфляции и безработицы нарастают, - продолжил он.
– Крона девальвирована на одну четверть, закон о повышении заработной платы, боюсь, навсегда застрял в Законодательном собрании. Коалиция либералов и умеренных демократов оказалась неспособной разрешить насущные проблемы нации и пришла к своему полному политическому банкротству, утратив доверие народа. Назрела очевидная необходимость роспуска Законодательного собрания, Государственного совета и досрочных выборов Президента. В этом направлении мы и должны вести свою работу, не забывая о главной опасности.
Митт вышел из-за стола, чуть прошел вперед. Сейчас лицо его, голос, движения выражали куда больше энергии и экспрессии, чем раньше.
– Ныне существующее правительство изжило себя. Но, - поднял Митт указательный палец, - до поры до времени мы должны защищать его от Союза военных. Прошу ничего не записывать!
– громче обычного вдруг заметил Митт, увидев в руках одного из участников совещания блокнот и ручку.
– То, о чем я говорю, предназначено только вам, и запомнить сказанное совсем нетрудно. Прошу прощения за резкость.
Митт улыбнулся совсем по-другому, чем в первый раз: легко и открыто.
Союз военных рвется к власти, чтобы установить в стране единственно приемлемую для него политическую систему - фашизм! И мы не имеем права позволить ему осуществить свои гнусные цели!
Голос Митта поднялся, в нем зазвучал гнев.
– Самая эффективная защита - своевременное и умно спланированное нападение. Мы должны опередить правых, поэтому необходимо форсировать события.
Митт снова вернулся к столу. Глаза сидевших в зале неотрывно следили за каждым его движением. Многие, как и Дюк, раньше только слышали о нем. Митт совсем недавно совершил фантастический по выдумке и смелости побег из центральной тюрьмы.
– Правые не пройдут, - после короткой паузы продолжил он, - если рабочий класс, все прогрессивные силы страны станут между ними и властью, к которой они рвутся. Линский феномен до предела обнажил язвы нашего общества, и мы должны воспользоваться этим обстоятельством. Дороговизна, инфляция, безработица, девальвация кроны, утрата доверия к правительству… Только самые богатые не терпят сейчас убытков. Число недовольных в стране необычайно велико.
Завтра с утра Центр объединенных профсоюзов объявляет забастовку металлистов, работников энергетики, затем в бой включатся работники всех коммунальных служб, всех видов транспорта. Вы и ваши товарищи на местах должны обеспечить реализацию плана в своих городах. Не исключена возможность, что нам придется включиться в вооруженную борьбу с отрядами фашистов. Поэтому наряду с организацией забастовок мы должны работать и над созданием вооруженных рабочих отрядов, чтобы силе противопоставить силу.
Митт легко кашлянул в кулак, потом достал из кармана носовой платок и кашлял долго, с надрывом.
– Извините, товарищи. Простуда.
Зал молчал.
– Наша задача, - продолжал Митт, - организовать в своих городах забастовочные комитеты, которые в ближайшее время должны быть реорганизованы в Комитеты общественного противодействия. Мы должны добиться отставки нынешнего правительства, внеочередных выборов Президента и обязательного снятия запрета с нашей партии. У меня все. Теперь давайте приступим к обсуждению деталей предложенного плана.