Взорванный океан
Шрифт:
Что надо было, Стас додумать так и не успел, потому что сначала свет заслонила почему-то показавшаяся огромной тень Орехова, потом дикая боль пронзила глаза – казалось, прямо в мозг вогнали сразу два раскаленных штыка, – и весь мир взорвался, в долю секунды наполняясь ослепительной вспышкой… Нанеся жестокий удар по глазам, майор добил врага еще более жестким «индийским ударом» в горло. Стас рухнул на местами забрызганный каплями крови желто-зеленый брезент, раз-другой коротко дернулся в агонии и затих. Рядом с мертвым побелевшим лицом неторопливо расплывалась темно-алая лужица…
Глава 39
Малышев, не веря своим глазам, смотрел на скорчившееся на брезентовом полу тело своего товарища, еще какую-то минуту назад
Вот именно, мужик-то стоит, ему открыто аплодируют что-то возбужденно орущие и гогочущие китайцы, а Стас уже с радостной улыбкой летит в Валгаллу, где его встретят такие же герои, павшие в жестоких и великих битвах… Хотя какой он, к чертям собачьим, герой, мысленно оборвал себя Малыш, если этот гад пришиб его как щенка глупого и пузатого? Лох он позорный, а не герой. «Я этого деда порву!» Порвал, придурок… «Мы спецназовцы, меня учили зэков зубами грызть!» Я, мы, спецназ… Тьфу! Вот он – точно из спецназа, а мы просто кретины, играющие в крутых парней. Теперь уже один кретин… Малышев вдруг почувствовал, как его накрывает серой волной чувство неуверенности, безысходности и какой-то почти детской, давно забытой беззащитности. Примерно то же он испытывал много лет назад, когда здоровенные пацаны гоняли его по всему двору, как затравленную, повизгивающую от страха и унижения собачонку.
Наемник вдруг встретился с холодным взглядом Орехова, непроизвольно вздрогнул и втянул голову в плечи. Ему показалось, что в этих спокойных и уверенных глазах он читает отчетливое: «А следующим будешь ты, сынок…» На самом же деле майор негромко произнес, обращаясь к Меченому:
– Я свободен?
– Конечно, – Ван Ли смежил веки и медленно кивнул. – Разве я похож на болтуна, который отрекается от своего слова?
Малыш, не отрывая злобного взгляда от майора, торопливо наклонился к Меченому и что-то торопливо зашептал тому на ухо, подкрепляя свои слова вполне понятными жестами.
Скат, заскрипев зубами от злости, попытался было встать, явно намереваясь при помощи своих цепей удавить больно уж шустрого непрошеного советчика, но был тут же жестко осажен двумя вооруженными бандитами, все это время ни на секунду не забывавшими о своих обязанностях конвойных. Китаец с прежней непроницаемостью выслушал горячую речь русского наемника, насмешливо кивнул и громко заговорил, медленно цедя слова и явно играя на публику, хотя обращался он, в первую очередь, конечно же, к ожидавшему окончательного решения Орехову:
– Этот парень предлагает мне доплатить за то, чтобы я приказал отрезать тебе голову. И неплохие деньги предлагает. Что скажешь, Черный Дракон?
– Мне плевать на то, что там плетет этот ублюдок, – глядя прямо в глаза Ван Ли, негромко сказал майор, чувствуя, как затылок стягивает холодом. – Я сейчас разговариваю с мужчиной и жду твоего окончательного слова.
– Тогда слушай… Благодаря тебе я только что заработал пятнадцать тысяч баксов. Да-да, не удивляйся – все ставили на твоего молодого противника, а я… – Китаец выдержал казавшуюся ему эффектной паузу. – Я всегда ставлю на зрелый ум и опыт. И редко ошибаюсь, ха-ха… Так вот, о деле: мне не нужны ни вы оба, ни он со своим пленником, который по справедливости принадлежит ему. Устал я от вас. Теперь вы все свободны. Но! – Ван Ли чуть склонил голову и важно поднял вверх палец: – Чтобы вы не перегрызли горло друг другу прямо сейчас, я отпущу вас по очереди. Первым уйдет мой щедрый друг со своим пленником, ведь он – его честный приз. Ну, а завтра я выпущу вас двоих, – Меченый вновь с усмешкой изобразил поклон в сторону Орехова. – Я все сказал. Никто и никогда не сможет упрекнуть Ван Ли в том, что он не держит своего слова. Все, уведите этих двоих обратно в камеру!
Через полчаса импровизированный ринг был разобран, свет в ангаре потушен, труп убран, и теперь уже решительно ничего не напоминало о том, что совсем недавно здесь бушевали совсем нешуточные страсти и один человек, поставленный перед жестоким выбором, убивал другого. Скат с Ореховым были водворены охраной в прежнюю камеру, а Малышева, по особому распоряжению босса, поместили в другое укромное местечко, в котором до сих пор изнывал от одиночества и мучился неизвестностью господин Ковалев. На вялые протесты наемника хунхузы, пряча гнусные улыбочки, отвечали, что так повелел Большой Босс и все делается лишь с одной целью: решить все возникшие проблемы по справедливости.
Малыш, которому сейчас хотелось просто по-волчьи взвыть от бессилия и безысходности, был почти на сто процентов уверен, что все эти «благие намерения» хитроумного Ван Ли добром не кончатся. Наемник прекрасно знал, куда ведет дорога, вымощенная этими самыми намерениями. Теперь, пожалуй, настало время всерьез подумать не столько о «выполнении задания дорогого Сергея Ивановича», сколько о спасении собственной шкуры, пока эти уроды раскосые не проделали в ней пару лишних дырок…
В те самые минуты, когда Ковалев с нескрываемым удивлением, смешанным с небольшой долей злорадства, приветствовал в своей каморке, кое-как приспособленной под тюремную камеру, нового постояльца, в кабинете Ван Ли начался серьезный разговор. Разговор, который вряд ли улучшил бы и без того скверное настроение всех без исключения русских гостей китайских братков…
– Босс, так что теперь с ними со всеми делать? – Узкоплечий, тщедушный китаец с малоприятным лицом и еще более неприятным взглядом злобно-змеиных глаз смотрел на своего шефа вполне почтительно, но требовательно.
– Ты же у нас что-то вроде начальника контрразведки… – прикурив сигарету, с улыбкой начал Ван Ли, окутываясь слоистым облачком серо-голубого дыма. – То есть в первую очередь должен думать о безопасности нашей дружной семьи. Что бы сделал ты?
– Нельзя их отпускать, – твердо заявил помощник, для пущей убедительности покачивая головой. – Вы видели, какие это бойцы, – готов спорить, все они из спецслужб. Возможно, из разных, поскольку одному дьяволу известно, почему они ненавидят и убивают друг друга. А может быть, они и просто из разных банд русской мафии – а это ничуть не лучше. Если они уйдут, то с ними уйдет и какая-то информация о нас… А вдруг кто-то захочет посчитаться за какие-то мнимые или реальные обиды? Да, мы сильны, а Россия далеко, но защищает ли это нас от проблем на сто процентов? Думаю, уважаемый Ли, все решается очень просто: если четверка русских бесследно исчезнет, то это автоматически снимет все проблемы…
– Ты предлагаешь мне нарушить данное при всех слово? – Ван Ли недовольно вскинул брови, но это, похоже, не очень-то испугало начальника контрразведки, видимо, неплохо знавшего своего босса.
– Босс, вы же прекрасно знаете, что слово, данное каким-то приблудным собакам, ничего не значит и вас никто и никогда не посмеет в этом упрекнуть.
– Еще бы посмели… – Недобрая усмешка скользнула по губам Меченого. – Теперь, мальчик, послушай, что я скажу. Умный паук терзает толстую и глупую муху до тех пор, пока от нее не останется пустая сухая оболочка. Эти русские бойцы сами по себе ничего не стоят, и никто не даст за них ни доллара – разве что, как ты говоришь, могут подкинуть ненужных проблем. Но все они рвут друг другу глотки из-за одного человека… И человек этот, видимо, позарез нужен тем, кто послал за ним этих бойцов. А если он так кому-то нужен, так, может быть, он… стоит миллионы, а?
– И как нам эти миллионы заполучить? – Зам завороженно смотрел на хитро улыбавшегося Ван Ли – даже рот чуть-чуть приоткрыл в предвкушении еще призрачно-туманного, но такого заманчивого куша в заветной серо-зеленой валюте.
– Очень просто, – посерьезнел босс и начал возиться с новой сигаретой; наконец задумчиво выдохнул клуб дыма и закончил: – Возьми кого-нибудь из этих бойцов в работу и выясни, кто за всем этим стоит и почему им так нужен этот пленник. Делай с ними все, что угодно, но завтра я должен знать имя покупателя, которому мы…