Взрослые сказки о Гун-Фу. Часть IV: Все настоящее одинаково

Роттер Михаил Владимирович

Через пару дней Кань заявился на обед. Надо сказать, пришел он очень вовремя, я как раз был на кухне. Блюдо, которое он заказал, было действительно сложное, но я управился. И Кань остался так доволен качеством еды, что попросил пригласить повара. Надо сказать, увидев меня, он был весьма удивлен. А что, мне надоело, что он постоянно корчит из себя великого знатока житейской, как он называл ее, мудрости. Меня тоже учили умные люди, так что мне «развести» даже такого битого хитреца – «на раз».

Помнится, хозяин ресторана и шеф-повар тогда проиграли мне приличную сумму: они утверждали, что я не смогу приготовить еду так, чтобы сам босс Кань остался доволен. Шеф говорил так: «Господин Минь, я очень вас уважаю. Все говорят,

что вы большой мастер воинского искусства. А какой вы врач, я и сам знаю. После вашего лечения у меня совсем не болят суставы, а внучка перестала кашлять. Но при всем моем глубочайшем уважении должен сказать, что настоящая вьетнамская кухня – не для любителей. Слишком уж она разнообразна. Север знаменит супом-лапшой, жареным мясом и морепродуктами. На Юге применяют очень много специй, которые нужно хорошо знать. А в центральной части страны, особенно неподалеку от древней столицы Гуэ, готовят самые сложные блюда вьетнамской кухни. Это пошло еще с тех времен, когда в этом городе был императорский двор и повара вроде меня «выделывались» как только могли. А босс Кань любит плотскую жизнь во всех своих проявлениях и потому в еде разбирается отменно. Он большой любитель и знаток вьетнамской кухни и предпочитает самые сложные и изысканные блюда».

Все это меня не пугало. Я не раз обедал с боссом Канем, так что какие блюда он предпочитает, мне было хорошо известно. Заказ Каня я предугадал, поэтому все прошло как по нотам. Разумеется, выигранных денег у хозяина и шеф-повара брать я не стал. Хозяин, на самом деле, не был богатым человеком, у него на содержании была куча родственников и он едва сводил концы с концами. А шеф-повар – это всего лишь наемный работник с весьма небольшой зарплатой. Поэтому мы сошлись на том, что они будут кормить меня бесплатно в течение года. Это было удобно: готовить я по-прежнему не собирался, а вкусно поесть раз – два в неделю никак не мешало.

Однако несмотря на то, что по количеству «кулинарных изысков» я вполне мог заменить Дамочкиного повара Поля, я сделал все наоборот. Сначала я поломал ее барскую привычку заказывать «что она будет кушать» на следующий день.

Дальше все происходило так.

– Меню буду составлять я, – внушительно сказал я и протянул ей листок, на котором было написано следующее.

«Завтрак. Каша гречневая или овсяная. Салат из огурцов и помидоров.

Обед. Борщ или простой суп (картошка, морковка, какая-то «засыпка», например, рис или та же овсянка). Тефтели (мясные, рыбные или куриные). Гарнир ко второму блюду не полагается, потому что и в борще, и супе уже есть картошка.

Ужин. Винегрет или пара яиц, сваренных вкрутую.

Напитки. Соки, чай, можно с лимоном и с медом.

Комментарий: солонки, сахарницы и перечницы на столе не будет.

Никаких «перекусов» между приемами пищи, никакой жратвы после ужина. Если очень хочется есть – то идти на улицу на прогулку, а вечером пораньше ложиться спать.

Есть все нужно сразу после того, как оно приготовлено. Холодная пища выбрасывается, так что если кое-кто опоздает к столу, то ждет следующего приема пищи».

Прочитав это, с позволения сказать, меню, я усомнился: а не слишком ли круто я беру? Ведь это напоминает рацион солдата в небогатой стране. Например, американские солдаты жрут намного лучше. Во время войны мне не раз перепадали их сухие пайки. Как по мне, так на вкус не очень, но, может, американцам и нравится. Точно не знаю, но говорили, что такой паек может храниться чуть ли не тридцать лет. Точно мне известно другое: одним таким пайком, рассчитанным на один прием пищи, можно было кормить вьетнамского солдата целый день, скорее, даже два. Там было все, вплоть до сигарет и презервативов. Потом, правда, их перестали класть, как предметы несовместимые ни с едой, ни с моральным

обликом образцового солдата. Интересно, где они видели такого? Кстати, один такой «образцовый солдат», которого я взял в плен, рассказывал (он готов был рассказывать мне что угодно, потому что понимал, что живет ровно до тех пор, пока мне интересно его слушать), как у них принято раздавать эти пайки. Этих пайков ни много, ни мало, целых 24 вида. Так вот, они развлекаются тем, что вытягивают эти пайки из ящика не глядя, чтобы каждый раз получался «сюрприз».

Вот и получалось, что у Дамочки рациончик будет победнее, чем у простого солдата. Но, подумав, я решил: «Нет, нормально, мое дело лечить, а как ее вылечить, если она, пардон, жрет всякую гадость, а потом жалуется на боли в животе. Чтобы живот не болел, надо в первую очередь перестать запихивать в него что попало».

Кстати, сначала я хотел использовать для Дамочкиного рациона вьетнамскую еду, потому что в ее основе лежит принцип умеренности: мало жиров, но много сырых фруктов и овощей. Причем все только свежее, никакого мороженого мяса, никакой мороженой рыбы. Я, конечно, небольшой знаток мировой кухни, но мастер Мо (вот уж кто знаток и любитель всяческой еды) говорил, что вьетнамская пища – одна из самых здоровых.

Китайская кухня – тоже, конечно, класс. Мой китайский дед смеялся надо мной, потому что хотя я и на три четверти вьетнамец, по своему обжорству я – несомненный китаец. Дело в том, что первое, что делает в Новом Году нормальный китаец, – это спешит воздать почести божеству гастрономии, а каждая семья приносит этому божеству небольшое пожертвование в виде изысканного, красиво оформленного блюда и просит божество оценить кулинарное искусство хозяйки.

Я помню, что мой китайский дед на Новый Год варил пельмени. Причем, согласно обычаю, делал он это примерно в полночь. Когда я был маленький, я в это время уже спал. Так вот, дед специально будил меня, засовывал в рот пельмень (чтобы год для меня был сытным), а потом снова укладывал спать. Став старше, я понял, что спать в это время невыгодно, потому что такие вкусные пельмени больше ни у кого не получались, а дед собственноручно готовил только раз в году. Так что когда еда была готова, я уже был тут как тут и одним пельменем дело уже не ограничивалось.

И вообще китайцы до такой степени любят хорошо пожрать, что приготовление пищи у них издревле расценивалось как настоящее искусство, а поэты и философы писали трактаты о еде и составляли рецепты. Кстати, дед мне говорил, что китайская кухня тоже очень здоровая. В рисовой шелухе содержатся ценные вещества, моллюски, рыба и ракообразные дают телу животный белок и минеральные вещества. А бобовые (прежде всего – соя), «начиненные» растительным белком, стимулируют умственную деятельность.

– Я потому такой умный, – говорил мой дед, поглаживая себя по животу, – что я ем много сои. А ты, – тут он показывал на меня, – так дураком и останешься, потому что хочешь жрать одно мясо.

В общем, вариантов для дамочкиного питания было много. Но, подумав, я решил, что никакой непривычной, пусть даже изысканной, еды Дамочке не нужно. Пусть ест европейскую пищу. Так что в основу я положил меню Володиной бабушки, только без богатырских котлет, жареной картошки, плавающей в масле, и пирогов, густо намазанных масляным кремом.

Если даже у меня возникали сомнения по поводу такого питания, то надо ли говорить, что, увидев эти несколько строк, которые и называл красивым словом «меню», Дамочка пришла в уныние. Я бы даже сказал, что она пришла в ужас. Особенно от комментариев. Сначала она попыталась начать торговаться. Оно и понятно: «бизнесвумен». Но в свое время мой советский ученик Володя научил меня более понятному слову: «торгашка». В общем, «торгашка начала торговаться». Она рассказывала, что была во множестве хороших ресторанов и видела множество меню, но ни одно из них не было столь скудным. Что хорошее питание должно быть разнообразным, что в нормальном меню есть целые разделы, посвященные супам, салатам, мясным, рыбным и вегетарианским блюдам, не говоря уже о десертах и напитках.