Взрослые сказки
Шрифт:
К ней кинулась несчастная Индюшка:
«Овечка, душка, милая подружка!» -
от радости бедняжка задохнулась,
в ответ та плотоядно улыбнулась
и двинулась к Индюшке боком-боком,
сверкая не овечьим вовсе оком,
но, грозный треск услышав в буреломе,
окаменела будто в смертной коме:
Медведище, ломая сучья, вышел
и лапой из подружки душу вышиб.
Припадок с заблудившейся случился:
«Ты что,
За что же так кудрявую обидел?
Помочь она хотела, – ты не видел?» -
«Да вот надумал в чащу возвратиться,
что всё с тобой в порядке убедиться,
и вовремя: чуть-чуть бы задержался,
и здесь бы чемодан один остался.
Дорогу ты, Индюшка, сократила
да Волку в зубы чуть угодила.
Давно его лесная живность знает:
Овечкой притворившись, промышляет:
ему же лень за зайцами гоняться,
индюшек глупых проще дожидаться».
Его благодарить Индюшка стала:
«Такой заботы я не ожидала, -
глядела на него с улыбкой нежной, -
ты спас меня от смерти неизбежной!»
Взвалил Медведь на спинушку Индюшку
и вынес из чащобы на опушку,
приделал ловко ручку к чемодану
и, потчуя растроганную даму
душистой, сладкой, спелою малиной,
совет ей дал, беспечной и наивной:
«В другой раз думай, взвешивай решая -
целее будешь, путь не сокращая».
Лукоморье
В иных краях сплошной бардак:
неразбериха, ссоры, драки…
Сосед соседу – злейший враг:
грызут друг друга, как собаки.
А в лукоморье благодать -
Русалка гладью вышивает,
Кощей на картах стал гадать
всем, кто судьбу узнать желает;
Горыныч имидж поменял:
три шляпы фетровые справил,
а кепки Лешему отдал,
чем старика рыдать заставил;
на дубе цепь, – Учёный Кот
по ней туда-сюда гуляет:
идёт налево – песнь поёт,
направо – лирику читает;
у Водяного свой бассейн,
с водицей тёпленькой целебной, -
в нём с наслажденьем Джинн Гусейн
с Лягушкой плещется, царевной;
чтоб даром время не терять,
Лешак ударился в науку, -
поразмышляв с чего начать,
решил привить редиску к луку;
и у Кикиморы дела
блестят, как новенький полтинник:
на топях розы развела,
вишнёвый садик и малинник;
забросив адово свистеть,
прохожих больше не пугает,
стал Соловей-разбойник петь,
да так, что сердце замирает;
Яга отгрохала ремонт,
натёрла воском половицы, -
в избе тасуется бомонд,
по четвергам, у светской львицы;
все тридцать три богатыря
утрами бицепсы качают
и, вечера не тратя зря,
язык китайский изучают;
их старый дядька Черномор,
усевшись рядышком в качалке,
рисует новенький узор,
для вышивания, Русалке.
Но вот в один несчастный день
вся благодать перевернулась, -
на лукоморье пала тень, -
Ворона Вещая вернулась
и притащила злую весть:
«Беда-беда! Готовьтесь: скоро
порубят наш дремучий лес
и обнесут глухим забором.
Прогонят нас отсель взашей,
хоть за три моря подавайся…
Чего уставился, Кощей?
Иди в дорогу собирайся».
–
«Что ты молотишь ерунду?
–
Русалка с ветки. – Весть откуда?» -
«На лукоморье, на беду,
глаз положило Чудо-юдо.
Построить Сити хочет здесь,
чтоб казино и всё такое…
Мне сообщило эту весть
само же чудище лесное.
Просило также передать:
пустое дело с ним тягаться, -
вещички, деточек собрать
и вон из этих мест убраться».
И тут такое началось:
народный гнев разбушевался!
«Не отдадим врагу!..»: – неслось;
а лирик Кот с цепи сорвался
и выражаться начал так,
что слёзы дам текли ручьями;
«Ну всё… он труп! – орал Лешак: -
В прах закидаю кепарями»;
выл Водяной: «Спущу бассейн
и смою в яму выгребную!
–
и подвывал ему Гусейн: -
Да-да, зловонную такую!»;
Ворона каркала: «Хватай
и расчехляй, народец, вилы,
точите косы, – враг пускай
увидит дно своей могилы!»;
Горыныч пасти растворил:
«Испепелю его, злодея,
чтоб здесь беды не натворил,
и пепел по ветру развею»; -
«Я паразита истреблю!
–
из роз шипенье раздавалось.
–
В гнилом болоте утоплю,
чтоб в лукоморье не совалось!»;
Кощей спустился в свой подвал -
из сундука, где злато было,
на пару танков отсчитал,
ещё на пушку чтоб хватило;
Яга летала над толпой,
вся упакованная в латы,
со ступы ядерной метлой
метнуть грозилась в супостата;
«Так свисну, – гаркнул соловей -
окаменеет гад презренный!»;
а Черномор богатырей