Взрослые
Шрифт:
— Вы не знаете, куда подевалась Пола?
— Они с Шейки потопали наверх.
— Давайте подождем минут пять, а потом вместе ввалимся туда, как только он вытащит свою штукенцию.
Наглядевшись и наслушавшись, Патрик отправился обратно в гараж. Из стиральной машины он достал две оставшиеся банки с сидром.
Когда он осторожно пробирался к выходу по сваленным в кучу велосипедам, Николь Гарсия открыла дверь.
— Привет, — Николь непринужденно улыбнулась и вошла в гараж.
Патрик
— Привет, — ответил он.
Губы Николь были красными, но не как обычно. Это был глубокий красный цвет — не от леденцов, от помады.
— Веселишься в одиночку?
Патрик улыбнулся.
— Решила поискать еще алкоголя. Кажется, здесь его все прячут? — Николь захлопнула за собой дверь.
Помявшись секунду, Патрик поднял руку с банками.
— Вот что я нашел.
— Неплохо.
Патрик вытащил банку из целлофановой петельки и протянул ее Николь.
— Уверен, тут еще много чего можно найти.
— Здорово! — Николь улыбнулась и взяла банку. — Спасибо. Ого! Холодная! Все как положено!
Патрик зарделся. Он догадался заранее подержать банки в морозилке, пока те не промерзли как следует. Интуиция подсказала ему, что найти холодильник или лед на вечеринке будет трудно, но он даже и мечтать не мог, что удивит этим девочку вроде Николь.
Николь поднесла банку к губам. Она сделала глубокий глоток и вытерла рот запястьем. Когда она пила сидр, ее щеки слегка надувались и казались ангельски пухленькими.
Патрик покрутил в руках пластиковую упаковку: четыре кольца, которые раньше связывали банки вместе. Он стал растягивать одно из колец, пока то не порвалось. Потом взялся за другое кольцо.
— Что ты делаешь? — в голосе Николь звенело веселье.
— Так нужно. Иначе могут запутаться птицы.
— Это очень мило с твоей стороны.
— Ты не хочешь как-нибудь сходить со мной в кино, Николь? — Слова вырвались изо рта быстрее, чем он успел подумать.
Николь захлопала глазами.
— Извини, — пробормотал Патрик.
Николь улыбнулась ему, и ее улыбка была слишком доброжелательной.
— Я встречаюсь с Адамом Кэмберуэллом.
Патрика пробрала дрожь.
— Адам — самый крутой парень в старших классах, — Николь тронула Патрика за плечо.
Патрик покраснел. Он не знал, как люди получают титул «самого крутого парня»: его назначают на каком-то общем собрании? Он остается за человеком, когда тот оканчивает школу? В любом случае это была недосягаемая высота, и Патрик знал это.
— В сентябре он уже получит водительские права, — продолжала Николь.
— Извини. — Патрик решил, что больше никогда не будет пить сидр. — Пожалуйста, не рассказывай Адаму. Я не хотел показаться непочтительным.
— Непочтительным?! — засмеялась Николь.
— Он здесь,
Николь с жалостью улыбнулась.
— Он бы не стал приходить на вечеринку у младших. Я встречаюсь с ним в парке сегодня, чуть позже, — она тронула Патрика за руку и наклонила голову. — Не переживай, я не скажу ему. Твоя голова в безопасности, — она потрясла банкой с сидром. — А вот за это спасибо; буду тебе должна.
И вышла из гаража, потягивая сидр.
Патрик поглядел на мертвую птицу в мусорном баке. Он слишком сильно заткнул ее в контейнер, и тело согнулось пополам. Патрик просунул руку и расправил фазана, чтобы лежал ровно. Потом осторожно закрыл бак и последовал за Мэттом в дом.
Патрик представил Николь в ее фермерском жилете. Она была по-прежнему красивой, конечно же. И в то же время — более досягаемой. За последние двадцать пять лет расклад поменялся: мальчики вроде Адама Кэмберуэлла оказались в тюрьме (скорее всего), и девочки вроде Николь смотрели на таких мужчин, как Патрик, иначе.
Хотя, подумав, Патрик вспомнил, что читал об Адаме Кэмберуэлле в местной газете. О благотворительной организации, которую тот открыл на доходы от своей бизнес-империи на Канарских островах. Но исключение только подтверждает правило. Патрик взялся за ручку входной двери. И замер.
Он даже не сказал Николь, что он барристер.
И даже не упомянул участие в «Айронмене».
Это подняло ему настроение.
В следующий раз. Он расскажет все в следующий раз.
29
— Она же убийца! — кричала Скарлетт.
Мама с папой загораживали выход, чтобы Скарлетт не выбежала из спальни. Они пытались ее схватить, но Скарлетт не хотела, чтобы ее хватали. Она отбивалась и толкалась.
Это мама с папой во всем виноваты. Они позвали сюда Алекс, разве нет?
Пози метался по комнате: туда-сюда, туда-сюда. Он прижимал уши лапками и снова отпускал, так что они вставали торчком.
— Скарлетт, дай мне сказать! — крикнул папа.
— Я хочу домой!
Мама с папой переглянулись.
— Не говори так! Это наш семейный праздник. Мы не можем поехать домой.
— Тогда пусть уедет Алекс!
— Птица уже была ранена, — сказала мама. — Алекс не специально убила ее, она убила ее из жалости. Потому что птичке было больно и она умирала. Понимаешь?
Пози с размаху уселся на пол, как обычно, когда сердился:
— Неужто просто так совпало, что птичка была ранена? Это она так говорит!
— Это она так говорит, — повторила за ним Скарлетт. — Вы верите убийце?