Взрыв
Шрифт:
Травкин помолчал немного, потом тихо добавил:
— И не надо, Зиночка, ко мне вот так... Честное слово, не надо. Я такой же, как все. А когда вы так, мне это... как бы сказать... обидно, что ли.
Балашов очень нравился сам себе в зеленом прорезиненном гидрокостюме. Плечи становились широченные, а движения неторопливые и величественные. Еще бы на голову медный шлем — и был бы он чистый водолаз.
Балашов излазал трубу всю из конца в конец несколько раз и убедился, что все стыки придется сваривать заново. Все до одного. На всякий случай, потому что ни за один
Вся трудность этого дела состояла в том, что сварщикам приходилось работать внутри трубопровода.
Сложности нагромождались одна на другую — неожиданные, опасные, изобильные.
Сперва избавлялись от воды: делали по обе стороны «мешка» глиняные валы, потом насосами откачивали между ними воду, а то, что не брали насосы, выносили вручную ведрами, осушали паклей. И все равно вода просачивалась сквозь щели в стыках.
Но самое противное было то, что шов изнутри получался непрочный, хрупкий, трубы не приспособлены были к такой противоестественной сварке. С внешней стороны в торцах у них были заточены фаски под углом в шестьдесят градусов, а изнутри никаких фасок не было, и потому при сварке расплавленный металл бугрился безобразным выпуклым шрамом и даже при небольшой нагрузке лопался, отскакивал, крошился. К тому же сварщики задыхались от дыма сгорающих электродов. Пять минут проработает, потом выскакивает, как черт из преисподней, закопченный, плюющийся желтой слюной, хватающий судорожно воздух.
С дымом управились довольно быстро. Травкин, светлая голова, придумал — получилось просто и надежно: подогнали компрессор и сунули в лаз пару резиновых шлангов, что снабжают сжатым воздухом пневматические (отбойные) молотки. Ну молотки, естественно, сняли, и весь воздух под напором хлынул в трубопровод. Получилась отличная принудительная вентиляция — лучше не надо.
Сварщики на сквозняк даже стали жаловаться. В шутку конечно.
Но все эти мелкие хитрости, которые поначалу казались остроумными достижениями, были не что иное, как ловля блох. Потому что самое главное — надежные швы, обязанные выдержать контрольное испытание давлением в десять атмосфер, — не получалось.
Технические условия категорически запрещали сваривать трубы изнутри и Балашов с Филимоновым после нескольких проб окончательно поняли, что все их ухищрения — глупость одна, глупая суета.
Балашов целыми днями думал об этой чертовой трубе неотступно, искал выход. Он свирепел от бесплодности этих дум, проклинал себя, что пошел на эту сатанинскую работу, отказавшись от чистого, интеллигентного труда проектировщика.
«Боже мой, какой я идиот! — думал он. — Какой беспросветный болван! Все люди нормально работают по восемь часов, приходят домой и забывают себе про дела, живут веселой человеческой жизнью. В кино ходят, а то и в театр! В оперу, черт подери! А тут, как ишак, вкалываешь, не считая часов, да еще и дома покоя нету, голову свою никак не отключить — шарики-то, ведь они не спросясь крутятся и крутятся!»
Он даже спать перестал. Ночью перед его глазами извивались эти проклятые трубы, сытым удавом лежащие в глубокой траншее.
Балашову казалось, что все ждут от него, именно от него, толкового и надежного решения. Он был начальником, инженером, и он должен был найти выход.
Он твердил себе это, вколачивал в голову ежечасно.
Должен... должен!
И он нашел. Решение простое, смелое и изящное пришло ночью, вернее, уже под утро. Он лежал без сна, таращился в потолок и вдруг придумал.
В первые минуты он боялся пошевелиться, боялся спугнуть такую простую мысль. То, что никто до этого не додумался, казалось странным и настораживало: а вдруг все это чушь свинячья, бред? Ведь не один же он над этим голову ломает! Он снова с самого начала все обдумал, выискивая ошибку, и не нашел ее.
Только тогда Балашов вскочил, перелез через спящую Дашу. Она что-то пробормотала во сне, Балашов чмокнул ее и бросился на кухню.
Он схватил карандаш, логарифмическую линейку и стал считать.
Все сходилось, все было правильно.
Счастливый, он снова вбежал в комнату, загремел впотьмах стулом. Даша подняла голову, но Балашов снова поцеловал ее, подоткнул сползшее одеяло, и она уснула.
А он, скача на одной ноге, не попадая в штанины, стал нетерпеливо натягивать брюки. И только уж одевшись, опомнился и увидел, что еще ранняя рань, нет еще шести часов и бежать некуда. А ему необходимо было бежать сейчас же, сию минуту, нестись, скорее рассказать и Филимонову и всем, всем, что он нашел, что он не пустое место, а полезный, нужный стройке и людям человек.
Время тянулось ужасно медленно, стрелки будто прилипли к циферблату, и Балашов совсем измаялся.
Уже в половине седьмого он не выдержал и отправился на работу пешком.
Филимонов сперва с недоверием слушал торопливые, захлебывающиеся слова своего мастера, но когда тот с карандашом в руках доказал ему, что его решение — штука дельная, Филимонов заулыбался, обошел вокруг стола, увесисто хлопнул Балашова по спине и тут же смутился, забормотал извинения.
А Балашов был счастлив.
В этот же день принялись за дело.
Идея была такая: Балашов предлагал нарезать трубопровод прямо в траншее на тридцатишестиметровые куски — по шесть труб в куске, трубоукладчиком вытащить их наверх, на бровку, и там уже спокойно и надежно сварить все куски в одну плеть и заизолировать битумом. Вот в этом-то месте Филимонов и усмехнулся недоверчиво и чуть не потерял интерес ко всей затее. Об этом он и сам думал, да только...
— Ишь надумал! А как же мы ее обратно в траншею опустим — такую махину? Ни один трубоукладчик не подымет. А если столкнуть с бровки, опять швы полопаются, — сказал он.
Но вот тут-то и была соль балашовского решения. Он предлагал сваренные уже плети герметически закрыть с двух сторон заглушками, чтоб они имели плавучесть, потом залить всю траншею до самого верха водой и двумя бульдозерами столкнуть трубопровод не на жесткое дно траншеи, а в воду.
Не приподнимая, просто перекатить, это бульдозерам вполне по силам. Трубы будут плавать. Затем поставить насосы, выкачать воду, и плети спокойненько и равномерно улягутся на дно.
А то, что бульдозеры да трубоукладчики поцарапают пару деревьев, так это уж были сущие пустяки.