Взрывоопасные сестрички

Хеллер Джейн

– Если этого доктора пристукнул такой милый человек, как вы, Дебби, значит, он того заслуживал. – Фред погладил меня по спине.

– Спасибо, Фред, но я никого не убивала, – ответила я, чувствуя, что он не имеет в виду ничего плохого. – Доктор Гиршон был уже мертв, когда мы с сестрой пришли к нему домой.

– Я сказал, что он того заслуживал, – повторил Фред.

– Почему?

– Так говорят. Доходили до меня кое-какие слухи. Приехало такси. Я уже торопилась.

– Вам известно что-то о докторе Гиршоне, Фред?

Что-то, связанное с этим делом? Он кивнул.

– Вы мне расскажете? – Мне страстно хотелось ускорить беседу.

– Ладно, – согласился Фред. – Но это нечто ужасное. Возможно, самое плохое, что можно сказать о человеке.

– Да?

Он придвинулся поближе ко мне.

– Доктор почти никогда не навещал свою мать.

– Это и впрямь ужасно, – согласилась я. Хотя это вовсе не то «ужасное», что я надеялась услышать. – Вообще-то я даже и не знала, что у доктора Гиршона здесь живет мать.

– Его мать – Минни Гиршон. Перед смертью она жила в том же пансионате, что и моя жена.

– Значит, вы там познакомились с доктором Гиршоном? В пансионате для престарелых?

– Нет. В том-то и дело. Я ни разу его там не видел, потому что он там не появлялся. Если хотите знать мое мнение, то сын, ни разу не навестивший несчастную больную мать, – мерзавец.

Образ Джеффри как невнимательного, забросившего мать сына совершенно не совпадает с тем образом, что сложился у большинства знавших его людей, подумала я. Образом душевного заботливого целителя, щедрого филантропа и рубахи-парня.

Конечно, я-то знала, по тому, как Джеффри Гиршон поступил со мной и Шэрон, что он вовсе не был душевным человеком. Судя по тому, как он пытался стравить нас с сестрой, ему было глубоко плевать на чувства других людей. Вопрос лишь вот в чем: насколько наплевать и на чьи чувства?

Я не позвонила предварительно в госпиталь, чтобы выяснить, работает ли сегодня Вики. Я боялась спугнуть ее, опасалась, что она откажется со мной разговаривать. Поэтому я рискнула, доехала на такси до больницы и направилась в отделение интенсивной терапии.

– Чем могу помочь? – едва завидев меня, спросила старшая медсестра.

– Привет! Не скажете, работает ли сегодня Вики? – Я пожалела, что не знаю фамилии Вики, вдруг тут две Вики? – Она недавно ухаживала за моей матерью, и я хотела поблагодарить ее.

К счастью, старшая медсестра была так занята, что не только не узнала меня, но и не стала приставать ко мне с вопросами о маме, ее самочувствии и о том, почему мы с сестрой оказались в доме доктора Гиршона, когда он склеил ласты. Она лишь сказала:

– Вики вон там, – и указала на одну из палат. – С только что доставленным пациентом.

– Отлично. Подожду возле палаты. – Я на цыпочках прокралась по коридору.

Вскоре из палаты появилась Вики. При виде меня ее глаза расширились, и она попятилась.

– Подождите! Пожалуйста! – шепотом попросила я. –

Я не убивала Джеффри. Честно.

– Что вы тут делаете? – Судя по всему, мое заявление о невиновности ничуть не убедило Вики.

– Не найдется ли у вас пары минут поговорить со мной? Я знаю, вы были знакомы с Джеффри…

– Конечно, я была знакома с доктором Гиршоном! – с вызовом ответила она. – Мы вместе работали.

– Вы знали Джеффри, – твердо повторила я. – Мы с сестрой однажды вечером видели вас с ним в «Праунброкере», вы ссорились. Поскольку я кровно заинтересована выяснить, что привело его к смерти, мне бы хотелось узнать подробнее о ваших отношениях. Или вы предпочитаете отвечать на вопросы кого-нибудь из офиса шерифа?

Вики побледнела. При ближайшем рассмотрении она оказалась очень миленькой. Лет тридцати, земляничная блондинка с зелеными глазами, чуть полноватая, но при этом прекрасно сложена. Несложно представить, что Вики пробудила интерес Джеффри. Или любого другого мужчины.

– У меня скоро перерыв, – наконец сказала она. – Давайте встретимся через пять минут в зале для посетителей.

– Я надеялась, мы друг друга поймем, – ответила я тоном громилы, старающегося выглядеть симпатягой.

По словам Вики, фамилия которой оказалась Уолтерс, у них с Джеффри была, как она выразилась, короткая связь.

– Насколько короткая?

– Три месяца.

– А сотрудники госпиталя знали об этом?

– Наверное, хотя мы не афишировали наши отношения.

– Почему?

– Идея Джеффри. – Вики пожала плечами. – Я убеждала его, что мы оба – взрослые одинокие люди, и в наших отношениях нет ничего недостойного. Но он почел за лучшее, чтобы нас не видели на публике, поскольку мы вместе работаем. Джеффри говорил: «Нам нужно время, чтобы выяснить, насколько это серьезно. И если наши отношения окажутся серьезными, то прокричим об этом с крыши».

– Кстати, о криках. Раз уж Джеффри так хотел сохранить ваши отношения в тайне, то что вы делали в «Праунброкере», где орали друг на друга почти на виду у всего города?

Глаза Вики наполнились слезами.

– Это был мой день рождения. Я попросила Джеффри пойти куда-нибудь поужинать. Один разок. Мне надоело прятаться по углам. Вы ведь меня понимаете, да?

– Конечно.

– Ну, он согласился отвести меня куда-нибудь, но это не привело его в восторг. Мы пошли в «Праунброкер», потому что это возле дома Джеффри. За ужином он со мной практически не разговаривал. Когда я предложила выпить по бокалу шампанского в баре, он согласился, но тоже неохотно. Потом Джеффри сказал гадость, я ответила тем же, но не сдержалась и начала на него орать. Я сказала: «Сегодня – день моего рождения, а ты ведешь себя так, будто я невидимка!» И спросила, может, ему стыдно появляться на публике со мной после тех светских львиц, с которыми он привык встречаться.