Взять свой камень
Шрифт:
– Не балуй! Свои!
Когда распахнулась дверь и хмурый солдат, ткнув пальцем в грудь Гната, знаком приказал ему выходить, сердце Цыбуха снова сжалось в дурном предчувствии: кругом обмишурился, чего уже теперь хорошего ждать? И еще не давали покоя слова немца в черном о задатке после того, как морду разбили. Теперь чего разобьют?
Покорно подставив руки, Гнат позволил надеть на себя браслеты наручников и, тяжело вздыхая, пошел по лестнице наверх, подгоняемый тычками ствола карабина. Солдат попался зловредный, все время норовил садануть по позвоночнику или по ребрам, чтобы было больнее,
Снова ввели в знакомую комнату, снова за столом сидел офицер в черном мундире, только уже не было видно второго.
«Еще не вернулся, – подумал Цыбух, – или затевают какую пакость против меня, потому он и прячется. Вдруг не нашли они этого капитана в Уречье? Тогда ой!..»
– Солгал? – нехорошо улыбаясь, спросил немец.
Гнат испугался – похоже, сбываются самые дурные предчувствия. И зачем только подумал о том, что они не найдут капитана в деревне? Сам беду накликал, зазвал своими думками, притянул к себе. Не зря в народе говорят: не буди лихо, пока спит тихо.
– Пан офицер, – затряс головой Цыбух, – я, честно, правду сказал!
– Тем не менее его там нет, – развел руками Гельмут. – Мне, в отличие от вас, нет нужды играть в прятки. Я обещал заплатить за ложь и докажу, что не бросаю слов на ветер. Сейчас сюда приведут уголовников, сидящих с вами в камере. Они уже однажды показали свою готовность сотрудничать с нами, а теперь сделают это еще раз. Уже на твоей шкуре!
Гнат представил себе Щура и лысого, пинающих его ногами, звереющих от старания выслужиться и от беспомощности жертвы, и, запинаясь, пролепетал:
– Може, вы энтих… здеся словите? Я чистую правду…
Шель бросил быстрый взгляд в его лицо, покрытое испариной страха и, стараясь сохранить равнодушный тон, спросил:
– Я не понял. О чем ты?
– Они собирались в деревню пойти, за капитаном, – торопливо зачастил Гнат, – а потом сюда, на станцию, в Вязники.
– Зачем? – поднял брови Шель. – Тут не только станция, здесь и город. Пусть и маленький, но в нем большой гарнизон. Их место в лесу! Опять лжешь?
– Нет, – упрямо повторил Цыбух, стараясь убедить немца. – Правду говорю. Им сюда надо, я сам слышал.
– Но зачем, зачем?
– Точно не знаю, – начал Гнат и тут же почувствовал, как его сзади схватили за плечи, повалили на пол, начали заворачивать скованные руки за голову. Дикая боль пронзила суставы плеч, в загривок уперся жесткий сапог, а ноги прижали чем-то тяжелым, и стало темно в глазах от боли, достающей аж до самого нутра.
– Скажу! – заорал он. – Скажу!
Немного отпустили, давая вздохнуть, сдвинулся ниже, на спину, стоявший на загривке сапог.
– Говори!
Голос офицера доносился словно через вату, забившую уши. Больше испытывать такую боль не хотелось, и Гнат просипел:
– Секрет тута у них спрятан.
– Где?! – подхлестнул его новый вопрос, и сильно дернули за руки. – Где спрятан? Какой секрет?
– В каком-то вагоне.
– Кретин, – зло прошипел Гельмут. – Что в вагоне? Ну?
– Золото, – Гнат обессиленно опустил голову на пол и горько заплакал. Прощай, радужная мечта о богатстве!
Шель довольно расхохотался. Ему стало ужасно весело: как все просто! Вытер платком выступившие от смеха слезы и, убрав его в карман, приказал:
– Оставьте его… Сознайся, дурак, ты хотел присвоить золото? Надеялся украсть столько, сколько сможешь унести в своих поганых лапах, и потому молчал, пока тебе не начали ломать хребет? Жаден ты, жаден и глуп! А если там, в вагоне, совсем не золото? А если ты считаешь меня дурнее себя и хочешь снова обмануть?
Цыбух молча лежал на полу, шмыгая носом и чувствуя, как опять начала кровоточить разбитая губа, наполняя рот солоноватой кровью. Что еще добивается от него немец, он и так все ему уже выложил!
– Молчишь, – с сожалением протянул Гельмут. – Байку про золото специально для тебя могли выдумать хитрые чекисты. Например, для проверки твоей благонадежности. А ты и поддался, сбежал!
Гнат тяжело сел, снова шмыгнул носом, виновато опустив голову и глядя в пол. Чего теперь с ним сделает немец? Опять начнет мучить или… Горазды, оказывается, немцы на разные штуки. То с тобой вежливенько так, с уважением, а то начинают шею сворачивать. И как только этот, в черном, догадывается, когда ему арапа заправлять начинают? Колдун он, что ли, ворожей?
– Вот что, – Шель побарабанил пальцами по столу. – Куришь? Дайте ему сигарету! Попробуй мне точно повторить, что говорили те двое в лесу. Сможешь?
– Один, энто который у нас заправлял, сказал, что везли золото. И еще вещи, которые дороже золота; они в вагоне на станции Вязники, – сообщил Цыбух, жадно затягиваясь вонючей сигаретой.
Гельмут откинулся на спинку стула, раздумывая. Ясно, что некий секретный груз действительно существует – иначе зачем говорить о станции и вагонах? Они же не подозревали о спрятавшемся в кустах кретине, подслушивавшем их разговор, поэтому беседовали не таясь, спокойно, называя вещи своими именами. Один из собеседников, если верить этому кретину, называл себя капитаном Хопровым. С таким же успехом он мог называться полковником Сидоровым или лейтенантом Ивановым – у разведчика всегда десятки имен, а настоящее знает только он и его руководство. Ясно одно: он действительно разведчик, прекрасный профессионал. Именно он и устроил бойню в подвале школы, а потом изувечил двух эсэсманов и ушел в лес. Все приметы сходятся! Но кто второй? Такой же профессионал, специально оставленный здесь русской разведкой, или местный житель, опять же связанный с русской разведкой? Где он живет – в Жалах? Или лес около этой деревни – только условное место встречи? Скорее последнее, иначе они не стали бы беседовать в лесу, а пошли бы на другое место. Выспрашивать об этом у кретина, плачущего по своему несбывшемуся богатству, бесполезно – вряд ли он скажет что-то толковое. Не тот ум, нет способности к наблюдению и анализу, полностью оправдывает русскую пословицу: сила есть – ума не надо. Недодав этому чурбану мозгов, природа щедро компенсировала их отсутствие могучими мышцами, добавив к ним маленько хитрости, нажитого опыта и изворотливости, умения ловчить, спасая свою шкуру. Пустой матерал!
Рашке тоже не оправдал надежд – не нашли чекиста-пограничника, прятавшегося в деревне, мало того – еще и саму деревню сожгли, а в Вязники привезли тело Рашке с раскроенным черепом. Не исключено, что кретин говорил правду, но не все правильно понимал. Уречье могло служить еще одним условным местом встречи или лес рядом с этой деревней, а убившая Рашке Марфа – связная. Впрочем, нет, так можно слишком далеко зайти в отвлеченных умопостроениях. Все, конечно, проще, намного проще.