Взыскание погибших
Шрифт:
Он касался губами ее мокрых щек, а она вытирала его теплые слезы тонкими нежными пальцами.
Когда государь рассказал ей все, что произошло и в Могилеве, и во Пскове, и рядом со Псковом, на станции Дно, она убедилась, что ее размышления об истинном смысле отречения правильны. Она уже не плакала, а только крепко сжимала его руки и смотрела в его серо-голубые неземные глаза. И ей неожиданно вспомнились слова Евангелия: Потому любит Меня Отец, что Я отдаю жизнь Мою, чтобы опять принять ее.
Глава двенадцатая
Яблоня и яблоки
16 июля года. День
— Посмотри, как наливаются яблоки. Здесь Сибирь, а яблоки родятся не хуже, чем в центре России.
— Почему говорят, что это Сибирь?
— Ну да, правильно, это Урал. Но раньше, когда Татищев по велению Петра Великого основал здесь город и началась добыча золота, отсюда и до самого океана все Сибирью называлось.
— А яблочки как называются?
— Это осенние полосатые. Они будут розовые, наливные.
— Нам их уже не попробовать.
Государь быстро взглянул на сына.
— Все в воле Божией, Алеша. Давай я подниму тебя на руки. Еще пройдемся.
— Нет, постоим. Они все время на нас смотрят. Неужели думают, что мы убежим?
— Убежать отсюда невозможно. Они просто плохо воспитаны.
— Если будут убивать, лишь бы не мучили.
— Сынок, Алеша. — Государь взял Алексея за руку и крепко сжал ее. — Страшна не сама смерть, а ее ожидание. Если постоянно думать об этом, очень просто сойти с ума.
— Но и не думать нельзя.
— Конечно. Но у нас есть оружие посильнее их пулеметов и бомб.
— Я знаю — молитва.
— Да, сынок. Разве ты не веришь в жизнь вечную?
— Верю. Но мне хочется, папа, — он посмотрел на отца и прижался к нему: — Мне хочется иногда… чтобы Ангел Господень, может, Архистратиг Михаил, с мечом… чтобы этих…
— Успокойся, Алеша. Всему свой час.
— А они специально набрали инородцев, да? Русские не смогли бы?
— Ты уже забыл Авдеева и Мошкина? Конечно, им удобнее управлять латышами или венграми. Но негодяев в какой хочешь стране можно отыскать.
— Я понимаю, они ведь были пленные. Они хотят отомстить.
— Давай не будем говорить о них… Вот, например, яблоко. Что ты можешь о нем рассказать? Какую историю?
— Историю?
— Ну да, историю, легенду какую-нибудь…
Алексей задумался, опустил голову.
— Как в райском саду! — подсказала Мария, подошедшая сзади вместе с Анастасией.
— Сам знаю! — Алеша резко обернулся, обиженно глядя на сестру.
Та засмеялась:
— Ладно, я буду змеем-искусителем! — она надула щеки, выставила вперед руки, согнув пальцы так, чтобы они были похожи на клешни.
— Не так, не так, — быстро сказала Настя. — Во- первых, змей соблазнил Еву. И соблазнил, не пугая, а льстиво, сладкими речами…
Государь невольно улыбнулся, глядя, как Анастасия, сделав умильные глазки, словно кошечка поднырнула к брату.
Настя умела изображать близких, знакомых, с большим удовольствием принимала участие в домашних спектаклях. У нее был несомненный актерский талант.
— Ты вместо змея кошку показала, — сказала Мария.
— Домой придем, я покажу, как змеи ползают, — быстро ответила Настя.
— Домой? — переспросил Алексей.
— Не придирайся к словам! — Анастасия поправила шляпку, улыбнулась брату.
— Не будем про змея, — примирительно сказала Мария. — Начали-то про яблоки?
— Вот именно! — Настя весело посмотрела на брата.
— Если ему про яблоки не вспоминается, пусть вспомнит про клубнику!
Тут засмеялась не только Настя, но и все, включая государя.
И Алеша не мог не улыбнуться, и глаза его повеселели.
В каждой семье есть истории, которые домочадцы вспоминают с особой радостью. Истории именно этой семьи. Здесь одно слово служит паролем, и сразу вспоминается, что же произошло.
Алеше было четыре годика, когда на одном из семейных обедов в Царском Селе он залез под стол и снял туфельку у молоденькой фрейлины, которая ему очень нравилась.
Фрейлина вздрогнула от неожиданности, испуг исказил ее милое личико.
— Что с вами? — спросила государыня.
— Ваше величество, — ответила фрейлина, — цесаревич Алексей изволил снять с меня туфельку.
— Ах, вот оно что! — как можно строже сказала государыня, увидев, что белокурая, вся в кудряшках, голова Алеши выглядывает из-за края стола. — Немедленно встаньте и верните туфельку!
— А никакой туфельки у меня нет! — сказал он.
— Покажите ваши руки! — сказала государыня, с трудом сдерживаясь, чтобы не рассмеяться.
— Руки? Пожалуйста! — цесаревич вытащил из- под скатерти руки, и все услышали, как туфелька шлепнулась о паркет.
— Вот, поглядите! — и Алеша покрутил ладошками. — Ничего нет!
— Алексей, немедленно поднимите туфельку и сами наденьте ее на ногу фрейлине! — сказала государыня. — Вы все поняли?
— Конечно, — Алеша вздохнул, лицо его стало грустным.
Он оглядел стол, взял с тарелки клубничку, съел ее. Потом взял еще одну ягодку — крупную и сочную. Вдруг какая-то мысль мелькнула в его глазах, и они мгновенно оживились. Он быстро нырнул под стол.
Надев фрейлине туфельку, он вылез из-под стола, обежал его и встал у окна, чтобы хорошо видеть милое лицо фрейлины.
— Ну что, туфелька на месте? — спросила государыня.
— Да, ваше величество!
Вдруг она вскрикнула и резко встала, подняв ногу и сбрасывая с ноги туфельку. В испуге вскочили со стульев и те, кто сидел рядом. Встала и государыня.