Warhammer: Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том I

Коллектив авторов

Феликс судорожно дышал. Вытерев пот со лба, он постарался успокоить бешено колотящееся сердце. Никто из гномов не выказал признаков напряжения. Снорри спокойно подошёл к лежащему мечу Феликса, поднял его и вернул владельцу.

— Снорри думает, что не время бросаться оружием, юный Феликс, — заметил он.

— Я склонен с тобой согласиться, — сказал Феликс, похромав к оставленному светильнику.

Когда пальцы сомкнулись на ручке светильника, Феликс вздрогнул. Деревянные щепки из проломленных досок пола глубоко вонзились в его тело. Он потратил некоторое время на осмотр руки, воспользовавшись кинжалом, чтобы вынуть

занозы.

— Что произошло, человечий отпрыск? — буркнул Готрек.

Феликс поглядел на гнома.

— У него Ульрика. Она где — то тут. Как он утверждает.

— Возможно, он просто хочет, чтобы мы бросились на её поиски.

Феликс кивнул. Это выглядело весьма вероятным, учитывая произошедшее. В конце концов, тут вампир на своей территории. Которая досконально ему известна. Он способен водить их за нос, пока они не попадут в очередную ловушку. Однако Феликс не видел других вариантов действий.

Пока он размышлял, Кригер снова появился на балконе, но гораздо дальше. Вампир насмешливо помахал рукой, словно приглашая их подойти и сразиться с ним. Снорри Носокус бросился вперёд, преследуемый по пятам Готреком.

— Стойте! — закричал Феликс. — Что, если он заманивает нас в ловушку?

— Тогда мы не хотим его разочаровывать, человечий отпрыск. Не так ли?

— Полагаю, что нет, — пробормотал Феликс, бросаясь вдогонку за гномами.

Макс Шрейбер изучал потолок. Мгновение он наблюдал за ногами Феликса, танцующими в проломе пола, затем тот снова пропал наверху.

— Что там происходит? — спросил Иван Петрович.

— Я и сам гадаю, друг мой, — ответил Макс.

— Нам следует отправиться к ним на помощь.

— Я не слышал никаких призывов о помощи, — заметил Макс. — И я не знаю другую подобную троицу, способную лучше позаботиться о себе.

— Полагаю, ты прав.

— Не беспокойся. Скоро они вернутся.

Подошёл один из лучников.

— Думаю, я видел на галерее с ними ещё одного мужчину.

Макс не сомневался, что у лучника угол обзора был лучше, и он мог что — то увидеть.

— Опиши его.

— В сумраке я не смог хорошо его разглядеть. Но он высокий, с чёрными волосами и бледной кожей. Похож на того, за кем мы явились.

Голос у кавалериста дрожал, и Макс его не осуждал.

— Может, нам стоит подняться туда? — спросил Иван.

Макс покачал головой. Он сконцентрировался и начал творить заклинание. Пока Макс преодолевал необычное сопротивление этого места, у него возник приступ головокружения, а затем он уже смотрел из светового шара, что висел над его плечом. На секунду он потерял ориентацию, пока мозг приспосабливался к тому факту, что стоящий внизу мужчина — это сам Макс. Усилием воли он заставил шар подняться и наблюдал, как лагерь под ним уменьшается в размерах, а затем направил шар к отверстию в полу галереи. Желудок мага испытывал слабые рвотные позывы. Макс никогда не любил пользоваться этим заклинанием. Когда его поле зрения смещалось на большую высоту, он испытывал тошноту и головокружение.

Посмотрев сквозь пролом, он ничего не заметил. Макс торопливо запустил шар света вдоль галереи, зная, что действовать необходимо быстро. Превращение шара в глаз потребовало применения сложной комбинации сил, которую тут было трудно поддерживать. Она быстро слабела даже при самой тщательной концентрации. Он мимоходом ругнулся на тёмные магические чары, наложенные на это место.

Его глаз нёсся по галерее с портретами. Он никого не заметил: ни следов борьбы, ни тел, ни крови. Товарищи Макса просто исчезли. Самым логическим объяснением было то, что они вышли с галереи через одну из множества дверей. Но вот куда и зачем? Выходов было слишком много, чтобы он успел все их обследовать, прежде чем заклинание рассеется. Он лишь тратит силы впустую. Чародей открыл собственные глаза и позволил заклинанию развеяться. В вышине золотой глаз рассыпался дождём искр.

— Их нет, — сказал Макс Ивану Петровичу.

— Мертвы? — в голосе старого боярина прозвучало беспокойство.

Макс покачал головой.

— Просто скрылись за пределы моего магического зрения. Нет нужды предполагать худшее.

— Это здесь — то?

Макс пожал плечами.

— Они могут сами о себе позаботиться.

Хотелось бы ему ощущать ту же уверенность, с которой он сие произнёс, и Макс обругал Истребителей за их безрассудную затею.

— Я возьму несколько человек и отправлюсь на их поиски.

— Это неразумно, Иван Петрович. Наши силы и так уже рассредоточены больше, чем требует здравый смысл. Нужно ли сие усугублять?

Он подозревал, что в этом месте и в это время им может потребоваться объединить все имеющиеся силы, чтобы остаться в живых. Он заметил, что графиня и её эскорт смотрят на него оценивающим взглядом. Макс искренне надеялся, что они не перекинутся на сторону врага. Но судя по тем взглядам, золото бы он на это не поставил.

«Есть у гномов одна неплохая черта, — размышлял Феликс, быстрым шагом двигаясь по коридору, — За ними легко угнаться. Из — за коротких шагов любая гонка, в которой те участвуют, в действительности весьма нетороплива. Стоило только захотеть, и вампир оставил бы их позади в любой момент, а сие означало, что у него собственные причины заманивать их всё дальше и дальше внутрь древней крепости».

С того момента, как они оставили позади главный зал, Феликс почти полностью утратил ощущение времени и расстояния. У него не было никаких идей по поводу того, где они находятся и как собираются выбраться назад. Всё здание представляло собой лабиринт. Погоня вела их через бесконечную вереницу комнат с обветшалыми предметами роскоши, гниющей мебелью и пришедшими в упадок элементами декора. Он вспоминал мимолётные взгляды на отслаивающиеся обои и покрытые чёрной плесенью стены, на расписной потолок, на котором со сцен дьявольской жестокости взирали богоподобные вампиры, изображённые потускневшими красками. Ноздри наполняла вонь плесени, разлагающейся кожи и затхлой воды.

Дополнительные десять минут беготни через трухлявые помещения подвигли его на иное заключение: «Плохая черта гномов в том, что по человеческим меркам они почти не устают». Длительные приступы болезни Феликса оставили его далеко не в лучшей форме. По лбу струился пот, дыхание было затруднено. У него появилась одышка, и кололо в боку. Далеко впереди, издеваясь, маячила фигура Кригера. Феликс решил, что с него хватит.

— Стой! — задыхаясь, прокричал он, согнувшись пополам и уперев руки в бёдра. — Стой! Так мы никуда не попадём, только потеряемся.