Warhammer: Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том I
Шрифт:
— Свободны, — сказал он тем, кто стоял вокруг него. — Идите и пришлите мне остальных. — И поманил к себе Кефру, ждавшего в тени возвышения. — Вина, — приказал Нагаш.
Слуга подошел с небольшим кувшином и кубком чеканного золота. Нагаш вырвал кувшин из рук Кефру и поднес его к губам. Он пил жадно, заливая жгучую жажду.
— Уже лучше, — произнес некромант хрипло, возвращая кувшин слуге.
Тот выпал из дрожащих пальцев Кефру и разбился о камни. Вино смешалось с пеплом, оставшимся от жертв.
— Неуклюжий болван! — рявкнул Нагаш. — Промокни это немедленно! Выпей! Если из-за твоей небрежности смажутся
Землистое лицо Кефру побледнело. Трясущимся пальцем он показал на клубок воющих жертв.
— Девушка вон там, — пробормотал он. — Юная. С золотым браслетом на руке.
Нагаш раздраженно нахмурился, всматриваясь в толпу несчастных, и через миг обнаружил среди них ту, о ком говорил жрец. Очень юная, гибкая и сильная, глаза с экзотическим оттенком. За такую на рынке могут заплатить слиток серебра ее веса.
— Ну и что с ней такое, будь ты проклят? — прорычал он.
— Она не рабыня, — ответил Кефру глухим от страха голосом. — Разве ты не видишь? Она ламийка. Я встречал ее раньше. Это одна из личных служанок царицы!
Нагаш помедлил.
— Наверняка нет, — произнес он, внимательнее вглядываясь в девушку. — Может, ее схватили во время налета на караван из Ливары или даже Махрака.
— Нет! — простонал Кефру. — Я видел ее во дворце! Какую рабыню выставят на продажу, не сняв с руки золотой браслет? — Забывшись, жрец схватил Нагаша за левую руку. — Я все время, тебя об этом предупреждал! Кто-нибудь, Шепсу-хур или Архан, окончательно обленился и повел себя беспечно! Схватил первую же, кто привлек его внимание, и теперь мы пропали! Царица не успокоится, пока не выяснит, куда делась ее служанка!
Нагаш стряхнул с себя руку Кефру и нетерпеливым жестом подозвал вторую группу аристократов, в которую, что интересно, входили и Шепсу-хур, и Архан.
— Быстро! — рявкнул он. — Давайте ее первой, ту, юную, с золотым браслетом на руке. Сейчас же!
Кефру в ужасе широко распахнул глаза.
— Но ты же не собираешься ее убивать? — спросил он.
Некромант сжал кулаки.
— А что ты думаешь, мы отошлем ее обратно во дворец после всего, что она тут видела? — прошипел он. — Соберись с мужеством, если у тебя от него хоть что-то осталось! Мы уже почти закончили. Еще неделя, от силы две, и все это не будет иметь никакого значения!
К удивлению Нагаша, Кефру отказался повиноваться.
— Ты не можешь этого сделать! — закричал он. — Я не…
Но прежде, чем он успел произнести еще хоть слово, с южной стороны тронного зала раздался свирепый окрик, а вслед за ним — удивленные и испуганные голоса сподвижников Нагаша. Толпа, стоявшая вдоль южной стены зала, словно отпрянула от яркого золотистого сияния, вспыхнувшего между двумя колоннами в самом центре помещения. Нагаш увидел во главе второй группы аристократов Архана, тащившего за руку юную служанку. Тот глянул направо и в ужасе побледнел. Всхлипывая от облегчения, девушка вырвалась и помчалась к сиянию.
Нагаш резко повернулся, кинулся к возвышению и быстро поднялся по разбитым каменным ступеням, чтобы увидеть всю мечущуюся в панике толпу. И тут же понял, что смотрит прямо в разгневанные глаза своего брата Тхутепа. Молодой царь был одет так, словно собрался на войну: бронзовая пластина на груди и плетеные кожаные перевязи на ногах и руках. В правой руке он держал сверкающий хопеш, а на голову надел золотой венец Сеттры. Тхутепа окружала дюжина его ушебти. Именно от них исходил яркий золотистый свет Птра, разгонявший жуткие тени тронного зала. Преданные тоже были в доспехах и с оружием, а на их красивых лицах застыла праведная ярость. В защитном кольце телохранителей, чуть позади царя, стояла, как всегда с царственной осанкой, Хапшур, верховная жрица Неру, сжимая в руке свой изящный посох и гневно глядя на суматоху вокруг. Слева от царя опустилась на колени юная служанка царицы, прижавшись лбом к каменным плитам пола.
Тхутеп заметил брата, и лицо его исказилось от ярости, смешанной со скорбью.
— Газид пытался предупредить меня насчет тебя, — сказал он Нагашу, и его властный голос прорезал шум в тронном зале, как ножом. — Он говорил, что ты представляешь опасность, и не только для меня, но и для Кхемри. И, боги, теперь я вижу, что все это время он был прав!
Нагаш холодно улыбнулся царю.
— Это ты источник всех бед, брат. Ты всегда был чересчур сентиментален, слишком боялся обидеть тех, кто тебя окружает. Хотел, чтобы тебя любили, — презрительно фыркнул он, — а если царь хочет править, его должны бояться!
Некромант широко раскинул руки, жестом обведя весь зал.
— Никто в Неехаре не боится тебя, брат, и меньше всех — я.
— Святотатец! — вскричала Хапшур, потрясая посохом. — Ты оскорбляешь богов, ты предал свой жреческий сан! Настал час расплаты!
Тхутеп направил свой меч на Нагаша и произнес:
— Бежать некуда, брат. Городская стража уже окружила пирамиду, и нам известны все выходы из нее. Именем Птра, Великого Отца, ты и твои приспешники арестованы. Завтра утром, когда взойдет солнце, вы предстанете перед судом и ответите за все свои преступления на храмовой площади Кхемри. И слуги богов вынесут вам приговор.
Среди соратников Нагаша послышались стоны отчаяния, но некромант ощутил только прилив ледяной ярости.
— Так ты хочешь расплаты, брат? — спросил он. — Да будет так.
Он вскинул руку и прокричал длинное заклинание, выпустив целый поток обжигающих, раскаленных стрел, пролетевших над головами его сподвижников и разорвавших на части Хапшур. Верховная жрица испустила всего один отчаянный вопль, когда ее тело раздирали на мелкие кусочки колдовские зубы. Тхутепа и его телохранителей залило фонтаном крови и ошметками мяса.
— Уничтожить их! — приказал Нагаш.
После такой демонстрации силы его приспешники не колебались ни мгновения. Они вытащили мечи и кинжалы и со всех сторон устремились на телохранителей царя, но, несмотря на то что люди Нагаша значительно превосходили их числом, они не могли победить сияющих ушебти. Наделенные сверхчеловеческой быстротой и силой, не говоря уже о боевом искусстве, юные преданные встретили аристократов мощным ликующим криком, и началась страшная битва.
Несмотря на юность и относительную неопытность, ушебти поражали своим мастерством и свирепостью. Аристократы падали, как скошенная пшеница, прежде чем успевали нанести хоть один удар, бой мог закончиться в считаные мгновения.