Welcome в прошлое

Полякова Татьяна Викторовна

– Деньги.

– Пять баллов. Кто-то навестил нашего друга и, возможно, с определенной целью. Предположим, в ночь убийства или наутро. И после этого парень не появлялся на работе и на звонки не отвечал.

Мы уже сели в машину, но заводить ее Володя не спешил, посмотрел на меня и нахмурился:

– Думаешь, его кто-то шантажировал?

Я пожала плечами.

– Просто фантазирую. Давай-ка прокатимся к дому, который он купил пять лет назад. Вдруг нам повезет и мы вновь обретем друга? Адрес помнишь?

– Да. Это не так далеко отсюда.

Каневский переулок был примечателен тем, что здесь находилась самая старая в городе аптека. Прочие здания новыми тоже не назовешь. Построенные еще в середине девятнадцатого века, они

успели изрядно обветшать. Здание аптеки недавно отреставрировали, флигель с кокетливой башенкой стал украшением переулка, остальные столько раз перестраивали, что от былого величия почти ничего не осталось. Однако цена за квадратный метр земли здесь зашкаливала, переулок находился в историческом центре города, и охотников купить тут строение было немало. Но далеко не всем это удавалось. Я подумала, что домик в этом месте обошелся Игорю в кругленькую сумму.

– Сколько может стоить такой дом? – обратилась я к Володе, ткнув пальцем в трехэтажного монстра с огромным балконом. Когда-то дом был двухэтажным с колоннами и широкой лестницей. В советские времена надстроили третий этаж, крышу сделали плоской, а по бокам появились пристройки из белого кирпича. При одном взгляде на этот шедевр архитектуры дрожь пробирала. Несколько рабочих в настоящий момент оштукатуривали пристройки, рассчитывая придать зданию приличный вид.

– Много, – пожал плечами Володя.

– Вот и я думаю, что много. Никак не меньше трех миллионов.

– Зеленых? – вроде удивился он.

– А тебе что, цвет не нравится?

– Откуда у Игоря такие бабки? – покачал он головой. – Светка права: он убил ее сестру и захапал деньги, все, что были в их команде.

– В банде, ты имеешь в виду?

– Они не были бандитами, – нахмурился он. – Они…

– Они были ангелы, – подхватила я. – Мне это по фигу. Были и были. Нам нужен двенадцатый дом.

Переулок делал плавный поворот, дальше, возле церкви, дорога была вымощена булыжником, там начиналась пешеходная зона. Мы оставили машину на парковке возле кафе и продолжили путь на своих двоих. Художественная галерея, еще одно кафе, сувенирная лавка, салон красоты. Жилых домов здесь не было. Скорее всего, Игорь приобрел здание под ресторан. Булыжная мостовая вела к оживленной улице, а переулок делал еще один поворот. Мы уже поняли, что двенадцатый дом находится именно там. Обошли здание музыкальной школы и метрах в тридцати в стороне увидели двухэтажный дом за высоким деревянным забором. Впрочем, назвать его домом язык не поворачивался. Развалины. Крыша практически отсутствовала, между оставшимися кое-где листами ржавого железа виднелись ребра перекрытий. Окна и дверной проем заколочены досками, чтобы добрые люди не продолжали разрушать то, что еще осталось. Я подошла к калитке в заборе, которую обнаружить было не так легко, и попробовала ее открыть. Ничего не вышло. Скорее всего, ее тоже заколотили, чтобы нельзя было проникнуть на территорию, прилегающую к дому. За забором росло несколько деревьев и непролазные заросли кустарника. Запах с той стороны шел одуряющий, то ли место топкое, то ли канализацией так воняло.

– Здесь мы его не найдем, – заметил Володя, имея в виду Игоря.

В самую точку, если кому и придет в голову спрятаться в этом доме, долго он тут при всем желании не протянет. Я еще раз осмотрела развалины. Зрелище вызывало не уныние и не сожаление, что время и люди обошлись с домом столь сурово, а смутное беспокойство, как будто за его стенами таилось нечто грозное и опасное.

– Ну и местечко, – как будто читая мои мысли, произнес Володя и поежился.

– Да уж…

Вне всякого сомнения, дом стоит брошенным не один десяток лет, если, конечно, его не разрушали сознательно. А вот восстанавливать явно никто не торопится. Стоит он особняком, и туристы вряд ли сюда забредают. Оттого городские власти и не спешили его реставрировать, а снести не захотели и в конце концов выставили на продажу. И Игорь его купил. Зачем? Идею открыть здесь ресторан можно отмести сразу. На реставрацию уйдет столько денег, что на них проще новое здание построить. В том же центре можно найти что-нибудь

куда более приличное. И местоположение оставляет желать лучшего. На машине сюда не подъедешь: с одной стороны пешеходная зона, а дальше обрыв. Внизу, правда, Патриаршие сады и вид открывается изумительный, но в переулке уже есть два кафе, и добраться до них куда проще. Допустим, Игорю дом достался по бросовой цене, и он намеревался его снести, но и эта мысль никакой критики не выдерживала. Чиновники даже с рухлядью расстаются только за большие деньги.

Разглядывая дом, я не сразу обратила внимание на то, что мы сами стали объектом наблюдения. А повернувшись, увидела старушку, она стояла на углу здания музыкальной школы и поглядывала на нас с любопытством. Я направилась к ней, еще издали поздоровалась и спросила:

– Не знаете, кому принадлежит этот дом?

– По мне, так он ничей, – охотно ответила старушка. – Заколотили, чтоб детня не лазила. И что не снесут? Он не сегодня завтра рухнет. Хорошо хоть забор поставили, а то идешь мимо и боишься, что кирпич на голову свалится. Я на Подгорной живу, – добавила она. – Там дальше лестница есть, аккурат к моему дому. Этим путем с троллейбусной остановки идти ближе, чем в обход.

– И давно дом в таком состоянии?

– С войны. Бомба в него попала или рядом взорвалась, уж не знаю. Единственный раз за всю войну нас бомбили, и бомба в этот дом угодила. Что значит, чертово место.

– Почему чертово? – заинтересовалась я.

Подошедший Володя смотрел на меня с недоумением.

– До революции чернокнижники здесь собирались. Главной у них баба была, говорят, чистая ведьма. Дом-то так и прозвали: «ведьмин». По ночам в развалинах огни видели, и вроде дети плакали. По слухам, они младенцев жарили и ели. Но, думаю, это так, врали от страха. Уж небось заинтересовались бы власти таким безобразием. После революции чекисты к хозяйке нагрянули, а дом-то пустой. Ни хозяйки, ни мебели, вообще ничего. Голые стены. Накануне люди ведьму видели, и вдруг раз и нет ее. Исчезла. Сюда три семьи с завода заселили. Так все перемерли, один за другим. Это уж не врут, мне мама рассказывала. Не успеют гроб на погост снести, а тут опять покойник. Потом инженер с семьей поселился, его перед войной арестовали, семья куда-то съехала. Еще две семьи жили, мужиков тоже арестовали, а жена одного возьми да и повесься. После этого селили здесь приезжих, вроде гостиницы было, а уж в войну как бомбой его ударило, так дом брошенным и стоит. Ничего хорошего от этого места ждать не приходится. А вам он почто?

– Мимо шли вот и заинтересовались. Забор недавно поставили?

– Да уж лет пять назад. Может, больше.

– И никто сюда не приезжал? Машину не замечали или каких-то людей?

– Люди бродят туда-сюда, особенно туристы. А машины откуда возьмутся? Проезд-то закрыт. Снесли бы лучше этот дом. Пока он тут стоит, только и жди беды. Лет двадцать назад здесь детей нашли, замученных до смерти. То ли братья они были, то ли дружили меж собой, залезли в дом, а отыскали их только через сутки, неживых. Вот такие дела.

Я собралась задать еще вопрос, но внезапно лишилась дара речи. И было от чего. Из-за угла появился мужчина. Увлеченная разговором, я, возможно, не обратила бы на него внимание, если бы не шляпа на его голове. Даже не разглядев физиономии, я сообразила, кто передо мной, и, спешно простившись со старушкой, потянула Володю за руку. Путь в переулок был отрезан, с той стороны нам навстречу шел мент, а встречаться с ним в мои планы не входило. Я подумала, что бабуля очень кстати сообщила о лестнице, и быстро зашагала в том направлении.

– Куда ты? – заволновался Володя, одно хорошо, двигался быстро.

– Не оборачивайся. Знаешь, где лестница?

– Бабка сказала: в конце переулка.

Вскоре я увидела деревянные перила и скомандовала:

– Бегом. – Я ожидала услышать окрик и топот ног за спиной, ничего подобного.

Оказавшись на Подгорной, я все-таки обернулась. Самойлов стоял наверху, опершись на перила, и улыбался. Этого ему показалось мало, и он поприветствовал меня, джентльменски приподняв шляпу.

– Клоун, – буркнула я в досаде.