Whore
Шрифт:
Велес взъерошивает мои волосы, и, улыбнувшись, выходит из комнаты, оставляя меня совершенно одну.
– Мне тоже жаль, что он отпустил меня, – шепчу я в пустоту, надеваю обручальное кольцо на палец, и позволяю боли добить меня.
28.
Музыкальное сопровождение:
Lana Del Rey – The Blackest Day
С того момента, как Дэн вышвырнул меня из своей жизни и отправил жить за пределы клетки, прошло две недели. Первое время мне было очень трудно совладать с собой, было трудно привыкать к тишине, спокойствию, к одиночеству и сводящему с ума ожиданию. Время тянулось для меня мучительно медленно, словно вселенная решила специально поиздеваться надо мной, превращая каждый день в фильм замедленной съёмке. Пустота в груди росла и крепла с каждым моим вдохом, боль утихала
Я перестала спать ночью, засыпала лишь, когда солнце показывалось из-за горизонта, и первые его лучи просачивались сквозь окна в мою комнату. Шторы я тоже перестала занавешивать. С каждым днём, мой внешний вид ужасал меня всё больше и больше, и я действительно стала похожа на живого мертвеца. Погружаясь всё глубже и глубже во тьму, утопая в вязком иле океана. Тепло не ощущалось на ладони ничем приятным, вкус еды казалсяпротивным и сырым, а мир вокруг приобрёл ещё более мрачно-серые тона. Даже Атто не мог спасти меня от этого забвения. Невидимые шрамы на спине от вырванных крыльев гнили и кровоточили, а кольца на пальцах позволяли забыться лишь на короткий промежуток времени. Слёзы постепенно высыхали, и в конце концов, иссякли. Дыра в груди росла, дышать становилось тяжело, ибо одиночество давило на меня, прессовало. Я не ненавидела Дэна, нет, я тосковала по нему. Не желая учиться жить без него. Свобода эта мне клеткой отныне будет, из которой я никогда не смогу выбраться. Дэн лично меня в эту клетку засадил, на замок её запер и ключ выкинул. И теперь я навечно заперта в ней. О будущем думать не могу, ни о чём думать не могу, потому что больше ничего не хочется.
Хочется лишь покоя…
Хочется обратно домой.
Обратно в руки своего демона попасть. И одержимость эту прекратить.
Дэн выиграл и получил то, что хотел. Он без меня жить сможет дальше, а я без него – никогда не смогу больше. Татуировки на рёбрах напоминают об убийствах, о крови на моих руках, и клеймо грязи ставят. Я постепенно сдаюсь вечности и мраку, не имея сил для борьбы. Обещание было нарушено, а спасать меня, больше некому. Я сама по себе отныне. Лишь тьма внутри, и одиночество мои спутники жизни.
Комната, которую мне выделил Доминик, была небольшой, но уютной. Атто быстро в ней освоился, как и я. Забота и уход за Атто свалился полностью на меня, но в каком-то смысле, это было даже хорошо, потому чтоэто помогало мне отвлечься. Помня слова Доминика о том, что мне здесь не место, я старалась как можно реже выходить их комнаты, и спускалась поесть, лишь когда меня Велес звал. Сам же он, постоянно заходил ко мне, спрашивал о самочувствии, и говорил о том, что слышит мои крики ночью. Он таблетки мне оставляет, но я не пью их, ибо нет в этом смысла. Это не поможет, не спасёт меня от теней и одиночества. Любые мои разговоры о Дэне, Велес пресекал сразу же. С Домиником я пересекалась редко, но если мы и встречались, то я каждый раз ловила на себе его ненавистные взгляды. И я даже не вправе винить его или обижаться на подобное отношение ко мне. Нет. Я всё прекрасно понимаю.
Малышка Джо казалось просто не желала отлипать от меня, постоянно бегая ко мне в комнату, она показывала мне своих плющевых друзей, пару раз она даже проводила мне экскурсию по дому. Однако больше всего, она радовалась, когда я разрешала ей играть с Атто. Он, первое время, с
Я так и не смогла звать его настоящим именем. Сил на то, чтобы терзать себя мыслями о поступке Каммилы, об отце Велеса у меня не было. Но точно знала, что я бы, ни за что бы, не простила Каммилу за её предательство, и точно была уверена в том, что ранее отец Велеса служил Клану. Потому что заметила на его шею татуировку в виде волка – метки принадлежности к Северному клану. Но говорить об этом с кем-либо мне не хотелось.
Сейчас на улице солнечная погода, мороз не слишком сильный, а ветра нет. Белоснежные кристаллы снега переливаются на солнце, создавая имитацию большого бриллиантового океана. Пока Атто радостно носится по снегу, периодически проваливаясь в сугробы, я и Джозефина пытались слепить снеговика. Утром малышка прибежала ко мне и буквально упросила пойти вместе с ней слепить снеговика, потому что Доминик и Велес будут вынуждены отлучиться по делам. Признаться честно, привилегия остаться один на один с Джозефиной меня не сильно обрадовала, ибо я просто не знаю, как заботиться о ребёнке. В приюте обо мне никто не заботился, и не показывал, как надо вести себя с другими детьми. Нет. Приют навсегда останется в моей памяти отголосками криков, насилия, обречённости и одиночества, и боли.
– Он сишком тяёлый, помоги! – кричит Джо, пытаясь перекатить небольшой снежный шар – основу для снеговика. Я тут же бросаюсь на помощь ребёнку, и голыми руками удерживаю снежный шар. Где-то позади раздаётся рык Атто, а я внимательно смотрю на краснощёкого ребёнка, что мило дует губы.
– Тяёлый, – вновь говорит Джои ударяет варежкой по снегу.
– Этого хватит для основы? – спрашиваю я, перекатывая шар к себе.
– Нет, надо босе, – отвечает Джо. – А ты зяла моковку?
– Зачем?
– Нос, моковкаэто носик сеговика!
– Прости, Джо, но я совсем забыла про морковку. Может быть, мы могли бы сделать снеговику носик из чего-то другого?
– Нет, надо моковку, сходи за ней!
– Давай сделаем вот что, мы сначала слепим снеговика, а потом уже сходим за морковкой. Хорошо?
– Да.
Вздохнув, я начинаю катать снежный шар, чтобы сделать его больше.
Спустя тридцать минут, все три снежных шарабыли выложены в нужном порядке, а морковь прочие элементы декора ожидали своего часа.
С моей помощью Джо, прикрепила на лицо снеговика две пуговицы, которые служили своеобразными глазами, морковный носик и улыбку, в виде нитки. Руками снеговику служили палки. Малышка даже принесла один из своих шарфов, чтобы повязать его на шею снеговика.
– Касиво, это Олов, – засмеялась малышка, хлопая в ладошки.
– Олов? Это его имя? – спрашиваю я, выгибая бровь.
– Да, его зовут Олов, он юбит якией оятия*, – смеётся ребёнок, и обнимает меня за ноги, чем вводит меня в ступор.
– Ох, это… Хорошо, – отвечаю я, подмечая, что у малышки весьма богатая фантазия. Я аккуратно хлопаю ребёнка по плечу, и чувствую, как тьма внутри урчать начинает, замечая свою будущую жертву. Но я пытаюсь сдержать её и блок поставить в сознании, чтобы защитить ребёнка.
– Хоодно, – внезапно говорит ребёнок.
– Пойдём, скорее, домой, – отвечаю я. – Атто, ко мне!
Услышав команду, Атто со всех ног бежит ко мне, а когда прибегает, то я беру его на руки и подталкиваю Джозефину ко входу домой. Ребёнок радостно бежит впереди, покая иду следом, чувствуя некое беспокойство. Наверное, нужно сделать для неё чай или какао.