Wonderful Life. Размышления о том, как найти смысл жизни

Мартела Фрэнк

Мы можем еще больше запутаться, если посмотрим, как распределились страны в вопросе депрессии. По некоторым позициям, например, по показателю случаев депрессии на душу населения, такие страны, как США и Финляндия, близки к верхним строчкам списка [54] . Несмотря на то что в подобных международных сравнительных исследованиях присутствуют значительные искажения, они, тем не менее, демонстрируют, что показатели депрессии в Финляндии близки к среднеевропейским значениям [55] , и это означает, что Финляндия далека от того, чтобы быть лидером в деле профилактики депрессии. И это парадоксально, что одна и та же страна может занимать верхние строчки как по показателю счастья, так и по показателю уровня депрессии.

54

World Health Organization, Global Health Estimates 2015: DALYs by Cause, Age, Sex, by Country and by Region, 2000–2015 (Geneva: World Health Organization, 2016).

55

Compare, for example, these two: Dheeraj Rai, Pedro Zitko, Kelvyn Jones, John Lynch & Richard Araya, “Country and Individual Level Socioeconomic Determinants of Depression: Multilevel Cross-National Comparison,” The British Journal of Psychiatry 202, no. 3 (2013): 195–203; and Alize J. Ferrari, Fiona J. Charlson, Rosana E. Norman, Scott B. Patten, Greg Freedman, Christopher J.L. Murray, et al., “Burden of Depressive Disorders by Country, Sex, Age, and Year: Findings from the Global Burden of Disease Study 2010,” PLOSMedicine 10, no. 11 (2013): 61001547.

Из

этого можно сделать вывод, что как такового понятия счастья не существует. Эмоциональная жизнь человека сложна. Удовлетворение жизнью не то же самое, что положительные эмоции, а положительные эмоции – это не просто отсутствие негативных эмоций и депрессии. Если под «счастьем» понимать преобладание положительных эмоций (и здесь мы пока не берем их проявление), тогда Финляндия не самая счастливая страна. Если счастье – это отсутствие депрессии, Финляндия не самая счастливая страна. Но если счастье – это общее довольство условиями жизни, тогда Финляндия вместе с другими странами Северной Европы, возможно, действительно самые счастливые места на Земле.

Было бы легкомысленно отрицать важность влияния тяжелого рока на благосостояние финнов. Для страны, которая гордится сдержанным нравом своих жителей, хэви-метал бросает вызов этой характеристической сдержанности и предлагает катартическую разрядку. Подобная музыка будто канал для сброса негативных эмоций, где лучше проорать их, нежели подавить. На самом деле это может быть даже важнее, чем мы можем себе представить. Для эмоционального благополучия человека важно, чтобы он мог выражать различного рода эмоции. Подавление негативных эмоций – таких как катартический гнев, присутствующий во многих песнях тяжелого рока, – редко бывает полезно на практике, как ни парадоксально, чаще ухудшает личное самочувствие [56] . Культура, подавляющая или относящаяся нетерпимо к выражению негативных эмоций, нездорова и может негативно влиять на благосостояние человека. Соответственно, важно проявлять весь спектр эмоций. И хэви-метал может быть отличным способом их пережить. Вопрос вот в чем: если металлист орет в занесенном снегом лесу, услышит ли его кто-нибудь? И тут уже неважно, услышит кто или нет, вероятно, он все же будет в лучшем контакте с самим собой и своими эмоциями, нежели его закутанный кузен, постоянно натягивающий на свое лицо вымученную улыбку.

56

See Brett Q. Ford, Phoebe Lam, Oliver P. John & Iris B. Mauss, “The Psychological Health Benefits of Accepting Negative Emotions and Thoughts: Laboratory, Diary, and Longitudinal Evidence,” Journal of Personality and Social Psychology 115, no. 6 (2018): 1075–1092.

Дело не в деньгах

Люди часто делают одну ошибку: они ставят знак равенства между счастьем и финансовым успехом. Такое мышление играет на руку только рекламным агентствам и корпорациям, продающим те самые продукты, которые для вас являются ключом к личному успеху. Исследования показывают, что только на нижних ступенях шкалы доходов деньги помогают ощутить счастье. Люди, которые не могут заплатить за квартиру или продукты или же не могут удовлетворить большинство своих базовых потребностей, чувствуют себя гораздо несчастнее тех, кто может, и для них дополнительный приход значим.

Как только ваши базовые потребности удовлетворены, материальные блага перестают напрямую влиять на счастье [57] . Несколько исследований показали, что после определенной точки уровня доходов деньги и материальные блага лишь незначительно влияют на ощущение счастья или не влияют вообще. При этом несколько самых последних исследований показали, что существует определенный уровень доходов, после которого положительные эмоции у людей и их удовлетворение жизнью, наоборот, начинают снижаться [58] .

57

The relationship is logarithmic rather than linear, but whether there is a satiation point for life satisfaction is still debated among researchers. Positive affect has generally weaker relations with wealth and there the satiation point is more readily observed. See Daniel Kahneman & Angus Deaton, “High Income Improves Evaluation of Life But Not Emotional Well-Being,” Proceedings of the National Academy of Sciences, 107, no. 38 (2010): 16489–16493; Eugenio Proto & Aldo Rustichini, “A Reassessment of the Relationship Between GDP and Life Satisfaction,” FLOS ONE 8, no. 11 (2013): 679358; and Daniel W. Sacks, Betsy Ayer Stevenson & Justin Wolfers, “The New Stylized Facts About Income and Subjective Well Being,” Emotion 12, no. 6 (2012): 1181–1187.

58

Andrew T. Jebb, Louise Tay, Ed Diener & Shigehiro Oishi, “Happiness, Income Satiation and Turning Points Around the World,” Nature Human Behaviour, no. 1 (2018): 33–38.

В Северной Америке такая точка для чувства довольства жизнью оценивается в 95 тысяч долларов, для положительных эмоций – 65 тысяч долларов. В Западной Европе поворотная точка равна 100 тысячам долларов и 50 тысячам долларов, а в Восточной Европе 45 тысяч долларов – поворотная точка для чувства довольства жизнью и 35 тысяч долларов – для положительных эмоций.

Когда многие промышленно развитые страны достигли значительных финансовых успехов, это не принесло больше счастья, о чем пишет американский социальный психолог Джонатан Хайдт: «Хотя уровень богатства во многих промышленно развитых странах за последние пятьдесят лет вырос вдвое, а то и втрое, уровень счастья и довольство жизнью, основываясь на показаниях людей, не изменились, а депрессия стала встречаться

чаще» [59] . Как только люди привыкают к новому уровню материального благосостояния, их счастье, которое они испытывали от него до этого, улетучивается; блага, до этого бывшие в новинку, становятся нормой и со временем начинают восприниматься как нечто само собой разумеющееся, и так до тех пор, пока на рынке не появится техническая новинка или предмет роскоши и все захотят обладать ею.

59

Jonathan Haidt, Happiness Hypothesis: Finding Modern Truth in Ancient Wisdom (New York: Basic Books, 2006), 89.

На первый взгляд, большинство из нас, возможно, могло бы противостоять консьюмеризму [60] и материализму и не ставить их целью своей жизни. Если нас спросить, обычно мы объявляем в качестве источника нашей мотивации нечто более грандиозное. Но за этой ширмой чаще скрывается совсем иная история. Возможно, нам трудно будет это признать, но многие из нас привержены этой гедонической карусели, где счастье всегда кажется на расстоянии вытянутой руки. Как пишет Чак Паланик в своем «Бойцовском клубе»: «У вас есть класс сильных молодых мужчин и женщин, и они хотят посвятить свою жизнь чему-то. Реклама заставила этих людей гнаться за машинами и одеждой, которые им не нужны. Поколения работали на работах, которые они ненавидели, чтобы иметь возможность купить то, что им на самом деле не нужно» [61] .

60

Консьюмеризм – здесь: культ потребления, потребительство.

61

Chuck Palahniuk, Fight Club (London: Vintage Books, 2010), 149.

Рекламная индустрия – это пропагандистская машина с оборотом в 2 миллиарда долларов [62] , у которой всего лишь одна цель: заставить вас чувствовать, что ваша нынешняя жизнь ущербна. Заставить вас почувствовать, что то, чем вы обладаете на данный момент, недостаточно. Консьюмеризм прекращается ровно в тот момент, когда вы становитесь довольным своей жизнью, когда вы говорите: «Мне ничего не надо. У меня уже все есть». Это то состояние, к которому нас стараются вести многие религиозные доктрины: от христианства до буддизма. Но в наш секулярный [63] век вера такова: лучше потратить миллиарды на то, чтобы не дать кому-то прийти к такому состоянию.

62

Statista, “Media Advertising Spending in the United States from 2015 to 2022 (in billion U.S. dollars),” March 28, 2019, https://www.statista.com/statistics/272314/advertising-spending-in-the-us/.

63

Секулярный – свободный от церковного влияния; светский.

Сегодня более чем когда-либо ранее мы стоим перед таким огромным количеством конкурирующих между собой продуктов, что нам легко поддаться искушению и попасться в эту ловушку счастья. Мы превозносим идеи свободы и выбора, хотя знаем, что окружены тем, что может навредить нам или привести к зависимости. Ирония современной жизни состоит в том, что чем больше вариантов выбора у нас есть, тем меньше мы уверены в своем выборе. Если у вас есть возможность не делать выбор, скорее всего, вы так и поступите. Американский психолог Барри Шварц говорит об идиосинкразии [64] как о «парадоксе выбора»: мы высоко ценим выбор и мечтаем о нем, несмотря на то что слишком много вариантов могут подорвать наше чувство счастья [65] .

64

Здесь: особенность поведения, мысли.

65

Barry Schwartz, The Paradox of Choice: Why More Is Less (New York: HarperCollins, 2004).

Нашим предкам не приходилось сражаться с подобной дилеммой, как это сейчас делаем мы. Голод случался намного чаще, чем периоды, когда можно было выбирать из различных заманчивых блюд. Наилучший способ противостоять бомбардировке ежедневных выборов – это стать тем, кого Шварц вслед за лауреатом Нобелевской премии, экономистом Гербертом Саймоном зовет «удовлетворитель потребности».

Это означает следующее: оценить представленные для выбора варианты, выбрать тот, который удовлетворяет потребность или просто «подходит», и жить дальше своей жизнью [66] . Перестаньте пытаться максимизировать выгоду от каждой детали вашей покупки или вашего решения – это только приведет к стрессу, сожалениям и неудовлетворенности [67] . Вы можете потратить свои время, энергию и ресурсы на что-то более значимое. Но для того чтобы противостоять тому мощному влиянию, которое оказывают на ваши жизненные идеалы постоянные бомбардировки рекламой, нужно обладать сильным внутренним компасом. У вас должны быть такие четко определенные и самостоятельно выбранные идеалы и жизненные цели, которые будут настолько выдающимися и настолько сильными, что вы сможете сохранить свою целостность даже в переполненном рекламой обществе. А для этого важно осознать, что именно делает вашу жизнь значимой и осмысленной: за всем этим поверхностным глянцем, за наличием или отсутствием последних дорогих прибамбасов ваша жизнь, возможно, уже обладает чем-то, что может сделать ее значимой и осмысленной.

66

Herbert A. Simon, “Rational Choice and the Structure of the Environment,” Psychological Review 63, no. 2 (1956): 129–138. Simon contrasts the strategies of “satisfice” and “optimize.”

67

See Nathan N. Cheek & Barry Schwartz, “On the Meaning and Measurement of Maximization,” Judgment and Decision Making 11, no. 2 (2016): 126–146.