Wonderful Life. Размышления о том, как найти смысл жизни
Шрифт:
Согласно анализу Фромма, современный человек «охвачен беспокойством и подвержен соблазну отдать свою свободу всевозможным диктаторам или потерять её, превратившись в маленький винтик машины: не в свободного человека, а в хорошо накормленный и хорошо одетый автомат» [86] [87] . Для Фромма это и явилось корнем появления фашизма в Европе в 30-х годах XX века, зверства которого хорошо известны. Сегодня на политическом ландшафте западного мира мы наблюдаем сходные тревожные процессы, что сигнализирует настойчивую необходимость создать рефлексивную концептуальную структуру и систему ценностей, которая была бы не только универсально обоснованной, но могла бы противостоять цинизму и расколу, свойственным нашему времени.
86
Fromm, Escape from Freedom, xii.
87
Пер.
Альтернативный выбор – неуверенность и регрессивные концептуальные структуры с навязанными авторитарными ценностями, подрывающими принципы заботы о ближнем, равенства и свободы как основ того образа жизни, который мы построили для себя, начиная с появления первых ростков демократических обществ в восемнадцатом веке.
Если мы не сможем этого сделать, значит, мы просто пустили по ветру совершенно потрясающую когнитивную революцию.
Искусство одновременно искать и иметь смысл жизни
Зачем же искать смысл жизни, если мы считаем, что он уже есть? Этот простой вопрос обнажает ту системную ошибку, которая свойственна западному мышлению в отношении вопроса о смысле и значимости жизни. Профессор Михаэль Стегер, еще один ведущий эксперт в области психологии смысла жизни, исследовал соотношение наличия смысла в жизни людей и его поиска ими и обнаружил, что в Соединенных Штатах это соотношение разнонаправленно: чем больше было смысла в жизни человека, тем меньше он искал его [88] . В отношении смысла жизни мы ведем себя, исходя из режима дефицита: нам интересна та тема, в которой больше вопросов, чем ответов. Однако когда Стегер изучал тот же вопрос в Японии, он обнаружил, что там в соотношении наличия и поиска смысла жизни не было полярности, но присутствовала гармония: человек, уже живущий осмысленной жизнью, стремился познать, как можно жить еще более осмысленно. Возможно, что открытость к размышлению о смысле собственной жизни – это то, что давало людям возможность делать такие жизненные выборы, которые прежде всего увеличивали бы смысл и значимость их жизни.
88
Michael F. Steger, Yoshito Kawabata, Satoshi Shimai & Keiko Otake, “The Meaningful Life in Japan and the United States: Levels and Correlates of Meaning in Life,” Journal of Research in Personality 42, no. 3 (2008), 660–678.
В этом отношении восточные культуры, вероятно, мудрее западных. Даже если в вашей жизни уже есть определенный смысл, часто продуктивнее искать все лучшие источники смысла жизни. Это не отчаянный призыв попытаться заполнить пустоту, это приглашение поразмышлять о своей жизни и найти больше путей и возможностей для того, чтобы жить в гармонии с тем, что вы делаете, что выбираете, в какие взаимоотношения вступаете, чтобы все это наполняло ваши дни бОльшим смыслом. Мы незавершенное произведение в стадии развития, и радость бытия человеком состоит в том, что мы знаем об этом, мы знаем, что в каждом из нас есть место для большего понимания, совершенствования и личной самореализации. Вместо того чтобы стенать и жаловаться на то, чего вам не хватает, проведите инвентаризацию того, чем вы уже обладаете, и найдите, как можно использовать это. Освободитесь, чтобы посмотреть в себя и понять то, что вы сейчас интуитивно знаете: ваша жизнь уже имеет смысл.
Честь II. Вопрос смысла: новый взгляд
5. Ваш экзистенциальный кризис делает вас современным
«То, что мы понимаем под «атеизмом», было бы совершенно непонятно для античного ума. Разумеется, были расхождения относительно природы богов или их функций, иногда отрицались даже какие-то определенные боги. Но сама имманентность концепции, характерная для современного понимания атеизма, что мир существует вполне независимо от какого-либо рода сверхъестественного правителя, была бы для них практически непостижима».
Представьте себе следующее: вы в аэропорту заряжаете свой айфон, и вдруг к вам подходит человек и спрашивает: «Вы верите в электричество?» И вы, и я, и любой человек в аэропорту знаем, что современный стиль жизни вертится вокруг электричества, а поэтому совершенно бессмысленно вообще спорить по этому поводу. Вопрос сам по себе бессмысленный. Но тут человек наклоняется к вам ближе и задает следующий вопрос: «Вы верите в Бога?» Этот вопрос более весомый, и, вне зависимости от того, что вы ответите, скорее всего, это будет что-то, о чем вы уже когда-то размышляли,
Для европейца, жившего пятьсот лет назад, вопрос о Боге был бы таким же диким, как для нас сейчас вопрос об электричестве. Присутствие Бога – а отнюдь не электричества – было повсюду. В жизни средневекового европейца преобладало сверхъестественное: духи, демоны и магия. Распространенным было убеждение, что нездоровый человек одержим демоном, который мог толкнуть его на злонамеренные действия [89] . Останки святых обладали целительной силой. Бури, засухи, эпидемии чумы и урожайные годы – все рассматривалось как деяния Бога. Люди регулярно собирались для участия в коллективных обрядах, например, для чтения Евангелия на полях, чтобы отвадить злых духов, которые могли навредить урожаю [90] . По словам немецкого социолога Макса Вебера, мир средневекового человека был заколдован [91] .
89
Charles Taylor, A Secular Age (Cambridge, MA: The Belknap Press of Harvard University Press, 2007). The description of the worldview of people living in the 1500s is mainly based on chapter 1 of Taylor’s book.
90
Taylor, A Secular Age, 42, based on Stephen Wilson, The Magical Universe (London: Hambledon & London, 2004).
91
Max Weber, The Sociology of Religion (Boston: Beacon Press, 1971).
Существование Бога и духов не относилось к вопросам веры, это было непосредственной данностью. Весь космос представлял собой значимое единство, в котором все части дополняли друг друга, являясь частью единого плана. Так было не только в средневековой Европе, но и по всему миру. Разумеется, имена и функции духовных сущностей в разных культурах были различны. Некоторые культуры верили в единого всемогущего Бога-творца, другие – во множество местных духов [92] . Вне зависимости от частностей различных верований, тот зачарованный мир был миром, в котором духи, демоны, боги и космические силы постоянно влияли на ежедневные события и происшествия, большие и малые.
92
There is, of course, a big leap in worldviews between belief in local spirits and one omnipotent creator God, but we have no space to go through the so-called axial revolution and how that transformed our worldviews.
В том мире магических сил не существовало четких различий между «естественным» и «сверхъестественным» объяснением происходящего; тогда еще не развилось и не сформировалось научное мировоззрение, которое обосновало бы приоритет первого. Теоретически человек мог отрицать или ставить под сомнение существование определенных духовных существ: существовал ли некий определенный дух или же определенная природа или сила Бога, но если бы кто-то вдруг захотел вообще отринуть духовное мировоззрение и перестать верить в этот зачарованный мир, у него не было плана Б. Альтернативного мировоззрения просто не было. «Расколдованность» как возможное мировоззрение тогда еще не была изобретена. Концептуальные инструменты и идеи, на которых можно было бы базировать неверие, еще попросту не существовали. Вместо этого заколдованность формировала единство всеобщего мировоззрения, и потому было невозможно устраниться от коллективных ритуалов и обычаев, встроенных в повседневную жизнь каждого человека, что поддерживало и усиливало эту идеологию.
То, как современный человек говорит о смысле жизни, не будет иметь абсолютно никакого смысла ни для средневекового крестьянина, ни для таких великих античных мыслителей, как Аристотель или Эпиктет, потому что у нас фундаментальная разница в мировоззрениях. На протяжении большей части человеческой истории люди не задавались вопросом о смысле жизни, потому что не было необходимости об этом думать. В заколдованном мире было очевидно, что вся жизнь существовала для исполнения более грандиозной, космически обусловленной или божественно данной цели. До наступления модернизма взгляд наших предков на мир и место человека в нем был позитивен и самобытен. Их мир, по крайней мере с точки зрения космогонии, был упорядочен настолько, насколько наш нет. Античные греки не имели никакого представления о тайнах жизни черных дыр, не говоря уже об искусстве постмодернизма или сканерах мозга. Даже самые смелые идеи Аристотеля, известнейшего греческого философа, жившего в третьем веке до нашей эры, были окрашены тем мировоззрением заколдованного мира, в котором жил он и его современники.