XVII. Мечом и словом Божьим!
Шрифт:
Между тем за окном полыхнуло.
Через минуту вошел Мерентрин, который отправился проводить Бомарше, и доложил:
— В городе начинается смута. Людишки воспользовались моментом и решили слегка повоевать. Начали строить баррикады и разводить костры в бочках. Пьют вино и скандируют: «Король, Франция и Господь!» Это надолго, господин барон. Минимум, на неделю…
Мне было все равно, главное, чтобы упившись вином, горожане не вздумали проверить на крепость ворота и двери моего дома.
— На всякий случай выкатить пушку из оружейной комнаты и направить ее в сторону
Задумываясь о превратностях судьбы и своей роли в истории города Парижа, я поднялся по лестнице на второй этаж, намереваясь зайти в спальню и поговорить, наконец, с Ребеккой.
Внезапно дорогу мне преградила Лулу. Вид у нее был самый что ни на есть серьезный и решительный.
— Господин мой, прошу уделить мне минуту вашего внимания… — она смиренно опустила взгляд вниз, но я прекрасно знал, что глаза ее яростно пылают внутренним огнем.
Ох, не хотел я этого разговора, очень некстати, но чему быть, того не миновать.
Я жестко взял ее под локоть и практически втащил в одну из пустующих комнат на этаже, после чего с грохотом захлопнул за нами дверь и только тогда отпустил ее руку. Луиза тут же весьма картинно рухнула вниз, разметав цветастые юбки по полу, глядя на меня снизу вверх по-собачьи, преданно и верно.
— Говори, о чем хотела! Только быстро, сегодня не до тебя…
— Я буду все делать быстро, мой господин, очень быстро, но нежно… вам понравится… — ее тонкие пальцы потянулись к моей ширинке, волею де Бриенна введенной в обиход каждого современного костюма, но я решительно отвел ее руки в сторону.
— Ты разве не поняла? Не до тебя!
И тут железная Лулу — ведьма, спасенная мной с очистительного костра пять лет назад, которая даже в тот момент, под угрозой страшной смерти не проронила и слезинки, внезапно разрыдалась, словно ребенок. Лицо ее при этом стало некрасивым, обиженным, рот растянулся в стороны, была видна дырка на месте отсутствующего клыка, и показалась она мне в этот момент жалкой и несчастной.
— Господин… не бросай меня, умоляю!.. — доносились отдельные слова сквозь вой и поток женских слез. — Не бросай!..
— Ну чего ты? — я подошел ближе и опустился рядом с ней на пол. От Луизы пахло цветами и медом. — Успокойся!
— Она опять здесь! — обвинительно ткнула куда-то в стену пальцем Лулу. — Когда она здесь, ты сам не свой. Ты не настоящий! Брось ее, господин! Она делает тебя слабым и беспомощным!
Я рассердился и резко поднялся на ноги.
— Знай свое место, ведьма! Не тебе указывать мне, что делать! Или ты хочешь вернуться в ту дыру, из которой я тебя вытащил?
Лулу не испугалась угрозы. Женщина в приступе ревности вообще не боится ничего и никого. Наоборот, она поняла мои слова на собственный лад. Слезы тут же высохли на ее лице, кулаки сжались, она вся подобралась, как дикая кошка, готовая к прыжку, а лицо ее исказилось в яростной гримасе ненависти, но не ко мне, а к более удачливой сопернице.
— Так значит, господин мой, ценишь ты все, что я делала для тебя… — прошипела Луиза.
Я понял, что
— Утром соберешь вещи, возьмешь с собой Александра и троих человек и отправишься в замок! Сиди там и носа не кажи в столицу. Иначе, пожалеешь!
То ли мой вид был столь грозен, то ли Лулу опомнилась, но она смиренно поклонилась и произнесла уже спокойным голосом:
— Я сделаю все, что прикажет мой господин…
Не успел я опомниться, как она выскользнула из комнаты, а когда я ступил в коридор, ее уже и след простыл.
Дьявол! Как неприятно! Я ведь так надеялся на ее разум, а в душе ведьмы верх взяла звериная женская сущность. Неужели она не понимает, что я никогда ее не любил? Или она все это время на что-то надеялась, пытаясь приворожить меня извечными постельными чарами… окончательно понятно, под одной крышей я с ней жить не желаю, и решение свое не отменю. Как сказал, так тому и быть…
Я вновь направился к спальне, где меня ожидала Ребекка, и вновь мне не дали туда попасть. На этот раз снизу прибежал чуть запыхавшийся Мерентрин.
— Господин барон! Буржуа пытаются перелезть через ваш забор? Прикажете начать их отстреливать?
Боже, что за день?!..
— Ни в коем случае, нам же не надо, чтобы весь Париж попытался взять этот дом штурмом? Бейте их палками и скидывайте обратно!
Мерентрин убежал выполнять приказ, а я все же решил выйти во двор и проконтролировать ситуацию. Понятно было, что мои владения были атакованы совершенно случайно, как и многие иные богатые дома, на которые наверняка напали этой ночью с целью наживы. Мои бойцы специально не маячили во дворе, и, очевидно, подвыпившим горожанам, возомнившим себя великими вояками, дом показался легкой целью. Но те тут-то было! При желании, мы могли усыпать трупами все ближайшие проулки, но зачем? Пусть резвятся, только не на моей территории.
Богатыри во главе с Мерентрином с гоготом сбивали буржуа с ворот и высокого забора. Для этих целей они выбрали в сарае чуть заостренные длинные колья, которыми удобно было тыкать в толстые зады забывших свое место ремесленников и торговцев. Те, встретив отпор, боялись спуститься на нашу сторону, но и обратно слезть уже не могли, и лишь когда получали чувствительные тычки кольями, падали, словно перезрелые гроздья винограда, вниз, оглашая округу громкими жалобными воплями. Левый и Правый стояли чуть в стороне и ухмылялись. Кажется, дому более ничего не грозит этой ночью, вот и славно. Пора уже заняться собственными делами!
Более не обращая ни на что вокруг внимания, я в очередной раз поднялся на второй этаж и решительным образом направился к двери в спальню, только сейчас в полной мере ощутив, насколько я соскучился за эти годы по Ребекке, по ее волосам, по ее улыбке, по изгибам ее тела…
Пять лет! Целых пять лет я не видел ее, и вот, наконец, когда мы вновь встретились, судьба раз за разом не дает мне насладиться обществом той, кого я заочно полюбил много лет спустя, увидев мельком на старом портрете, и кто стал моем путеводной звездой в этом далеком и чуждом времени.