Я - аферист. Признания банкира
Шрифт:
Беседа текла плавно и без помех. Нас было человек пятнадцать, в том числе важный чиновник из AMF — Управления по финансовым рынкам Франции, занятный оксюморон! — еще два банкира, один из которых, выпускник Политехнической школы и представитель Societe Generale по фамилии Мюстье, курировал Кервьеля [32] , но при этом ухитрился выкрутиться. Присутствовали также темпераментный директор крупного еженедельника и итальянский адвокат из Рима в сопровождении очаровательного создания, вяло пытавшегося выдать себя за его жену. Меня эта трогательная ложь восхищала, тогда как присутствовавшие на ужине старухи
32
Жером Кереъелъ — трейдер французского банка Societe Generale, обвиненный в 2008 г. в не авторизованных начальством операциях, приведших к потере примерно пяти миллиардов евро.
В разгар ужина дежурная тема, естественно, не заставила себя ждать. Как водится, именно журналист с хорошо подвешенным языком попал пальцем в небо. С привычным для него лукавым выражением лица он повернулся к хозяину, стенавшему по поводу трудных времен, и, кося под дурачка, заявил: — Ну, нас-то, по крайней мере, все это не слишком затронуло… От французской исключительности иногда есть толк, согласны?
Как и мои коллеги, собравшиеся сегодня за столом, я не грешил особым оптимизмом по поводу рыночной ситуации, однако в голове, словно средство для промывки мозгов, крутилась декларация о позиции Банка, решительно заявленная Номером Один: "Нам предстоит пережить сильный шторм, однако этот абсолютно иррациональный кризис доверия долго не продлится". Подчиняясь павловскому рефлексу, я без колебаний поддержал журналиста:
— Конечно, ведь Франция — не Уолл-стрит, банки и страховщики вели себя разумно, и скелетов в шкафах у нас нет.
В этот момент слово взял Жан-Пьер Мюстье. Произнесенные им слова навечно врезались в мою память, настолько провидческими они оказались.
— Послушайте, — произнес он тихо и так спокойно, что даже стало страшно, — не надо морочить друг другу голову. Нет никакой французской исключительности, как нет бюджетного профицита. Мы вот-вот врежемся в стену и отчаянно жмем на клаксон…
Одна из дам, недавно побывавшая под ножом пластического хирурга, вспомнила, вероятно, подвиги Мюстье в Societe Generate и перебила его:
— Извините, месье. Вы, безусловно, очень компетентный человек, но далеко не все так думают. Наши финансовые круги гораздо осторожнее американских….
Он взорвался:
— Да что вы об этом знаете, мадам? Вы работаете в Дилинговом зале? Вы аудитор? Нет? Так вот, имейте в виду, правда заключается в том, что затронута половина французских банков! Если не больше. Dexia!
На грани банкротства. Natixis! Шарль Мило все проглядел! Как и Дюпон [33] ! Если бы не государство, они бы уже рухнули! BNP Paribas! Посмотрим, как они выкарабкаются из своих китайских авантюр…
— Ну, а вы? Societe Generate! — приняла вызов дерзкая спорщица.
— А мы, мадам, — совсем другое дело! Наши инвестиции были абсолютно оправданными. "Росбанк" — это вам о чем-нибудь говорит? Нет, конечно. Однако если взять аналитиков, то все они поняли нашу стратегию…
33
Филипп Дюпон — президент Natixis.
— Ну уж теперь, после аферы Кервьеля, всем известно, как у вас обстоят дела с контролем!
По непонятным мне причинам эта дама твердо намеревалась добить несчастного.
— Вообще-то страховые компании меньше пострадали от нынешней неустойчивой ситуации, правда же? — тонким голоском пробормотал президент AMF, некий Прада, которого долгие годы водили за нос все кому не лень, так что, похоже, сейчас он пытался воспользоваться случаем и подсобрать информацию.
Мюстье было уже не остановить:
— Вы шутите, полагаю? Кастри [34] собственной персоной ездил в Россию, но управился там гораздо хуже нас, что бы ни думала мадам. Некоторые полагают, что за свою новую русскую страховую компанию "Ресо" они явно переплатили… В любом случае уже несколько месяцев подряд АХА рассказывает на рынках невесть что. Вот они-то как раз очень сильно затронуты ипотечными делами…
Бросив взгляд на журналиста, хозяин вечера встал на защиту страховщика:
34
Анри де Кастри — председатель Правления и генеральный директор французского страхового концерна АХА.
— Никак не могу согласиться с вами. Анри — выдающийся руководитель, и было бы безумием утверждать…
— Утверждать — что? Что АХА вложилась под залог собственных средств? Что в случае краха — впрочем, эта гипотеза действительно выглядит абсурдной — компания будет в опасности?..
Тогда я впервые услышал, как это запретное слово прозвучало на званом ужине. Мне вдруг тоже захотелось внести свою маленькую лепту. Впрочем, я не испытывал излишней нежности к главе АХ А, который ни разу не снизошел до разговора со мной.
— Но ведь, насколько мне известно, дело не только в этом. Похоже, сам Кастри не был в курсе рисков, взятых на себя его американским филиалом. Правда, после этого он мог проявить побольше твердости и разрубить узел одним махом…
— А другие компании? — с трудом выдавил из себя итальянский адвокат, у которого, скорее всего, имелись акции Generali [35] .
— Что я могу вам сказать? Aviva потеряла за один день двадцать процентов из-за дурных слухов, циркулировавших на ее счет. Zurich Financial Service за три года лишилась семидесяти процентов своей стоимости и никак не может выплыть, несмотря на шоковую терапию, которой подверг компанию ее американский президент. Что же касается Allianz, ее положение немногим лучше. Они тоже испили чашу в Штатах, причем не только в связи со злоупотреблением ипотечным кредитованием. Единственная хорошая новость: им удалось спихнуть огромные долги банка Dresdner, продав его банку Commerz. Чьи акции я вам, впрочем, советую немедленно продавать, если они у вас есть…
35
Generali— международная страховая группа со штаб-квартирой в Италии.
— Все настолько плохо? — спросило создание, сопровождавшее адвоката.
— Знаете что? Если вы играете на бирже и пока потеряли не более двадцати пяти процентов вашей ставки, вам остается одно: продавайте! Причем немедленно! Потому что, поверьте, американские горки на финансовых рынках еще не закончились! Стоит каким-нибудь ценным бумагам подняться, и сразу же банк — или хедж-фонд, какая разница, — начинает их продавать, чтобы поправить свое положение. Вот почему эти забавы продлятся еще некоторое время…