Я – Агата Кристи
Шрифт:
Прививали ей также хорошие манеры, умение танцевать и держаться в обществе. Все это она осваивала неплохо, и во французских салонах их с матерью приняли вполне благосклонно. Хотя, сама она ехидно утверждала, что просто их считали американками, а все американцы, по мнению французов, были непременно богачами.
Мой девиз гласил: «Попробуй все хоть один раз».
Последним пансионом Агаты Кристи стала школа мисс Драйден на авеню Дю Буа.
Это
Школа мисс Драйден оказалась интересным местом, там преподавали актеры из «Комеди Франсез» и певцы из консерватории. Девочки посещали курсы драматического искусства, часто ходили в «Комеди Франсез» и Лувр, серьезно учились музыке и пению. У Агаты были к этому способности, она прекрасно играла на рояле и хорошо пела. Одно время она даже думала, не посвятить ли себя музыкальной карьере – времена менялись, теперь ей уже не казалось, что в будущем может быть только замужество и ничего другого.
Но перед тем как покинуть пансион, Агата попросила своего преподавателя честно сказать, выйдет ли из нее профессиональная пианистка. Увы! «Он, хоть и тоже чрезвычайно деликатно, не стал лгать, – вспоминала она. – У меня нет достаточного темперамента, чтобы выступать перед публикой, сказал он. И я знала, что учитель прав. Я была очень благодарна ему за то, что он сказал правду. Некоторое время я чувствовала себя несчастной, но постаралась не принимать этот печальный вывод слишком близко к сердцу».
Агата не стала долго страдать по разбитым надеждам. Пришла ее пора выйти в свет и заняться положенным приличной девушке делом – искать мужа.
Если вашим мечтам не суждено осуществиться, гораздо лучше вовремя признать это и двигаться дальше, вместо того чтобы сосредоточиваться на разбитых упованиях и надеждах.
В семнадцать лет Агата начала выезжать в свет.
Ей сшили модные туалеты, стали делать взрослую прическу. Пришло ее время начать охоту за женихами, и Клара Миллер готова была приложить все силы, чтобы помочь дочери удачно дебютировать в обществе. Но возникла одна сложность – они были слишком бедны, чтобы достойно участвовать в лондонских светских сезонах.
Тогда Клара, которая в то время болела непонятно чем, нашла покладистого врача, прописавшего ей, как она и хотела, перемену климата. Они с Агатой вновь выгодно сдали свой дом, а сами отправились в Каир, где цены были несоизмеримо ниже, а общество достаточно приличным, поскольку там стояли несколько британских полков, а на зиму всегда съезжались английские дамы с дочками на выданье.
Агата была в восторге – в Каире ей очень нравилось, там было весело, интересно, она была хороша собой, пользовалась популярностью, обожала танцевать и флиртовать с молодыми людьми. Она даже получила несколько предложений руки и сердца, к которым, впрочем, не отнеслась серьезно.
Клара пыталась приобщить ее и к духовным ценностям – уговаривала съездить посмотреть на шедевры египетской архитектуры, но семнадцатилетнюю Агату больше интересовали танцы. Позже она говорила, что поступила правильно – если смотреть на что-то равнодушным взглядом, то никогда это не полюбишь. Через много лет она вернулась в Египет и вот тогда уже влюбилась
Нет большей ошибки в жизни, чем увидеть или услышать шедевры искусства в неподходящий момент. Для многих и многих Шекспир пропал из-за того, что они изучали его в школе.
Время от времени Агата вновь пробовала сочинять.
Разумеется, это было несерьезно и не для денег. Как положено настоящей леди, она рассматривала сочинительство лишь как хобби, да и весь заработок выражался в нескольких фунтах, полученных ею от газет, напечатавших некоторые ее стихи. Но моральное удовлетворение она получала – ей нравилось видеть свои стихи в газетах, а когда один оркестр включил ее вальс в репертуар, обычно игравшийся на танцах, и вовсе была в восторге, хотя впоследствии называла этот вальс на редкость бездарным.
В остальном она вела совершенно обычную для девушек ее круга жизнь. Вернувшись в Англию, она продолжала выезжать в свет, где была принята благосклонно, тем более, что в Каире она уже «научилась вести себя в обществе», и теперь держалась не хуже куда более богатых и образованных леди. Воспоминания об этом времени полны автомобилей, самолетов, новых подруг, танцев, поклонников и модных нарядов.
Новый этап в ее жизни (хотя тогда она об этом и не подозревала) начался, когда Агата слегла с гриппом. Выздоровление сильно затянулось, она умирала от скуки, и мама предложила ей написать рассказ. Мэдж ведь писала, почему бы и ей не попробовать? Сказано – сделано. Клара вручила ей старую пишущую машинку Мэдж, и Агата погрузилась в новое захватывающее занятие…
Жизнь была бы очень скучной, если бы мы во всем соглашались друг с другом.
Первый рассказ Агаты назывался «Дом красоты».
Разумеется это был не детектив. В то время она увлекалась изображением сложных психологических ситуаций и эмоциональных переживаний в духе ее любимых романов. Однако много позже, оценивая свои первые литературные опыты, над своими стихами она посмеивалась, а вот о «Доме красоты» сказала: «Конечно, до шедевра ему было далеко, но в целом, полагаю, получилось не так уж плохо; во всяком случае, в этом рассказе впервые промелькнули проблески дарования».
Потом она написала еще несколько рассказов и, вдохновляемая прежними успехами Мэдж, начала рассылать их в разные журналы, под псевдонимами Мэй Миллер и Натаниэл Миллер. И хотя ей их отовсюду возвращали, Агата решила взяться за крупную прозу и начала писать роман. И более того, она его даже закончила, хотя сама признавалась, что к концу запуталась в собственном сюжете. Роман, названный «Снег над пустыней», она по совету матери показала другу семьи, популярному в то время писателю Идену Филпотсу. Тот честно прочитал его, сказал, что у нее прекрасное чувство диалога, посоветовал убрать лишние нравоучения и предоставить героям действовать самостоятельно, предложил почитать некоторых серьезных писателей, чтобы обогатить словарь, а также дал рекомендательное письмо к своему издателю. Но, к ее огорчению, издатель Хью Мэсси дал ей только один совет – «выкинуть эту книгу из головы и написать другую». На этом порыв Агаты стать писательницей закончился.