Я Алиса

Лавлинская Николетта

Сколько же я буду копаться в этом домище, пока не наковыряю искомое? А ведь есть ещё дворовые постройки, скотный двор и погреб, больше походивший на бункер из-за массивной бронированной двери, надёжно закрывающей вход в подземелье. Да уж! Работы немерено. А где все?

Пятна крови были повсюду, уже подсохшие, но всё ещё различимые. Во дворе была бойня, и явно не говна с мочой, вот только ни одного трупа в поле зрения. Подъел, что ли, кто-то? Я бесшумно подбежала к сараям, из ближнего слышались приглушённые звуки борьбы, а может, совокупления, не разобрать.

Долго

думать не стала: оставлять потенциальных врагов за спиной — редкая глупость. Заглянув в тёмное чрево хлева — глаза манула мне в помощь, — рассмотрела гротескную картину побоища.

Два огромных окровавленных существа стояли друг напротив друга, тяжело хрипя и роняя пену на залитый красным пол. В одном я признала родственника Склисса. Ну как признала? По разорванной ряхе было не определить принадлежность. Подсказала еле различимая надпись между рогами, которая возникала при фокусировке зрения: «Изменённый бык, порода Склисс, уровень двенадцать». Вот те на! Жениха Лыске нашла, не зря я в эту жопу полезла!

А это что за мудозвон? Опознать второго я не смогла — попросту не встречалась с таким созданием. В том, что это не зомби, я была уверена на все сто. Монстр не был человеком, но, к гадалке не ходи, являлся гуманоидом, возможно, разумным.

Огромная, больше двух метров роста прямоходящая ересь. Почему ересь? А как ещё назвать тварь, у которой вместо лица рот? Жадный, отвратительно мерзкий рот. Ни зубов, ни языка. Мясорубка, сопряжённая с инфернальным порталом. Но даже не ротоглотка вызвала у меня рвотный позыв, а то, что её обрамляло.

Гадкие усики-отростки — тонкие, белёсые, как глисты, — они жили отдельно от тела, извиваясь в разные стороны, будто принюхиваясь. То топорщились щёткой, то, безжизненно опадая, свисали соплями, и такие метаморфозы происходили каждую секунду, вызывая рябь в глазах.

На всё остальное я не обратила внимания, хотя там было на что посмотреть. Шкафоподобное тело, состоящее из сонма мышц, переплетённых узлами между собой. Наросты, бородавки, язвы, плеши — рассматривать весь этот ходячий лепрозорий было тошно.

Убить! Убить как можно скорее, чтобы подобное не дышало, не ходило и не ползало! Дикое желание растоптать в кашу, а кашу сжечь к ебеням! Руки сами сжали колун до хруста в суставах. Я почувствовала необычайный прилив сил, и что-то начало застить глаза: то ли ярость, то ли кровь из полопавшихся капилляров. Ссыкун мандражировал где-то в глубинах моего кишечника, но помалкивал, не возникая. Рано или поздно я изведу этого паразита, но сейчас не до него. Хочу сбрить эту сопливую бороду режиком!

Отменив невидимость, я встала лицом к врагу. Лютая, братья, будет битва! Сложат былины мудрые деды, а коли останусь я в хлеву навеки — что ж, жить мне после в легендах!

Больше пафоса королеве пафоса! Я что, похожа на ебанько из сказки Морозко?

Навык отключила только на долю секунды, для того чтобы пугало обратило на меня внимание и прекратило пинать полудохлого Склисса. Бычок с жизнью успел проститься. У гуманоида над безобразной башкой маячила двадцатка — куда там рогатому тягаться с таким гадом?

Порвёт как грелку рано или поздно.

Но тут вмешалось провидение в моём лице, и у союзника появился призрачный шанс. Активировав навык, призвала клинок. Перехватив колун в левую руку, правой принялась жалить страшилу во все известные мне уязвимые точки, нарезая круги вокруг, аки шершень. Печень, почки, район солнечного сплетения. Острое лезвие без труда справлялось с бородавчатым грубым покровом.

Совсем не факт, что анатомия неизвестного гуманоида была схожа с человеческой, но мне было насрать. Я просто действовала по наитию. Со скоростью машинки «Зингера» наносила один укол за другим, то и дело уворачиваясь от мощных лап. Засранец что-то булькал негодующе. Рот с жутким чавканьем всасывал воздух, а я, забив на цирк одного урода, резала и колола без остановки.

Тварь и думать забыла про Склисса. Вертелась и крутилась, как волчок, надеясь ухватить меня, но невидимость и малый рост давали неоспоримое преимущество, а вложенные очки распределяемых характеристик в ловкость делали своё чёрное дело.

Гуманоид начал сдавать. Он был не глуп, как показалось вначале, инстинкт самосохранения работал. Только вот впереди была я, а позади — хитрожопый Склисс, который, недолго думая, воткнул рог вражине в спину, пробив насквозь грудную клетку. Эта помощь оказалась своевременной, так как меня начали покидать силы. У всего есть свой предел. Дыхание то и дело сбивалось, я всё больше промахивалась, а поэтому не раздумывая воспользовалась неожиданной поддержкой.

Отбросив окровавленный нож в сторону, перехватила колун поудобней и принялась с удвоенным остервенением месить рожу, а точнее, рот утырка. Остановилась только тогда, когда краем глаза заметила, как по полу катится чёрный овоид.

Душа канадского безумного дровосека ликовала! Запинав до смерти ссыкуна, полностью слилась с моей. Да и похер! Быть безумной в безумном мире не так уж и плохо!

Глава 4

Всюду кровь. Бурая, почти коричневая — гуманоидная, тёмно-алая — Склисса и моя, сука! Зацепил когтями гадёныш, а я не обратила внимания в пылу сражения. От души полоснул бочину, как бы почку не обронить по дороге отсюда. Даже анальгина нет. Армейцы говорят, что половина таблетки помогает от головной боли, а вторая — от жопы, у меня как раз сейчас подгорает не по-детски.

Бомбило меня не от боли — перетерплю, не сахарная. Подключится регенерация, и заживёт как на собаке. Вирусов тоже не боялась: почувствую неладное, полосну по горлу ножом — и на респ, делов-то. Бомбило меня оттого, что я по широте души своей проебала ещё сорок пять тысяч единиц опыта! Для чего система рисует ценники на зелья — ума не приложу. Не удивлюсь, что ей нравится наблюдать за моими страданиями, есть в ней склонность к ментальному садизму.

Указать цену и тут же подсунуть полудохлого Склисса, чтобы я мучалась, съедаемая жабой заживо. Сидит сейчас в своей божественной серверной и хихикает в кулачок, наблюдая за тем, как я танцую на граблях!