Я - Ангел
Шрифт:
– Мама! Зачем ты так? С чего это ты взяла, что я красивая?
– Мама правильно говорит, ты очень красивая, - Валька сердито пнула Машу ногой из под одеяла. – А вот когда я вырасту…. – девочка мечтательно закатила глаза, - то…
– Размечтались, королевны, давайте спать ложиться, - проворчала Галина.
– Валюхе рано в школу вставать, мне на работу, а Маше…
– А я дома всё приберу, и обед сварю, - объявила Маша.
– Как чувствуешь себя? – спросила Галина.
– К моему огорчению мой организм поправляется слишком быстро. И поболеть-то даже как все нормальные люди не могу.
– Типун тебе на язык, - рассердилась Галина, – сетуешь на здоровье своё, радуйся, что оно у тебя такое. Вон, сколько людей больных, а иные и вовсе обделены Богом, в инвалидных колясках сидят. Чтоб не слышала больше, что на здоровье пеняешь, не то Бог накажет за это, отымет его у тебя. Поняла?!
– Поняла, мамочка, поняла. Не буду больше грешить перед Богом. И если ты не будешь против, могу хоть с завтрашнего утра на работу выходить.
– Посиди ещё три дня дома, - уже мягче произнесла мать.
Три дня пролетели незаметно. Маша возилась с глажкой и починкой белья, выполняла наказ матери, а так же отчищала все кастрюли и сковородки от жира и накипи. Отчим все дни был на работе, не пил на радость всем. В воскресенье, ближе к вечеру, Маша начала нервничать по поводу выхода на работу.
– Не велика наука полы мыть, - проворчала Галина.
Но Маша продолжала копаться в себе. Как только она начинала представлять девушек мастеров, а так же ухоженных расфуфыренных клиенток, становилось стыдно за свою внешность, самыми примитивными волосами до плеч, которые мама ей сама подравнивала.
– Хватит душу и мне и себе бередить! Учиться надо было, мила дочь, а не курить дорогие сигареты. – рассердилась Галина.
– Мама, я же не курю! – обиженно крикнула Маша.
– Кто бы говорил! Врать научись для начала. Курить она бросила. Да нашла я твой загашник, три сигареты, спрятанные под ковриком в коридоре. Скажешь, отец их туда засунул что ли?
Маша несмело подняла взгляд на мать и призналась.
– Да, это я туда сигареты положила, но я так и не успела выкурить их.
Маша лукавила, она припрятывала пять сигарет, две из которых уже успела выкурить.
– Мамочка, а может быть, папка их случайно обронил? – заявила Валька, вставая в защиту сестры.
– В самый угол, да ещё и под коврик? – Галина сердито погрозила дочерям. – Ох, и допрыгайтесь вы у меня, старшая через слово врёт, и младшая от неё не отстаёт.
В воскресенье спать легли поздно. Точнее мать с отчимом уже давно спали, а Маша занималась с Валькой домашними уроками. Когда уроки были сделаны, Валька не удержалась от похвальбы.
– Тебе надо было на учителя идти учиться. Ты спокойная в отличие от папки и мамы. Они по затылку меня стукают и ругаются, если я что делаю не так, - пожаловалась девочка.
– Видимо за дело, - вступилась за родителей Маша.
– Машенька, а ты покурить не хочешь? – поинтересовалась Валька.
– Не поняла юмора?! Ты что же за компанию со мной хочешь покурить?
– Ты меня не так поняла. Я не собираюсь курить, я ещё маленькая, просто хотела с тобой посидеть за компанию. Но вот когда я стану такой же, как ты взрослой, тогда…
– Что?! – рявкнула Маша.
– Но ты же куришь, и папка наш курит, - пискнула Валька.
– Курить вредно, - авторитетно заявила Маша.
– Тогда почему ты куришь?
– Хватит! Ты меня уже достала! – крикнула Маша.
Когда Валька засопела, наконец, носом, Маша потихоньку стала и прошла в ванную. Покурив, так же на цыпочках, тихо прокралась в комнату.
– Ты курить ходила? – спросила Валька, открывая глаза.
– Нет, - соврала Маша.
– Но от тебя пахнет табаком.
– Тебе показалось. Давай спать.
Маша понимала, нагрубив сестрёнке, плохо поступила. Так же Маша казнила себя за слабость, что день за днём продолжает идти на поводу своих вредных привычек и врёт много. Стало обидно за себя такую… никчёмную.
Она уткнулась лицом в подушку и неслышно расплакалась.
– Вставайте, лежебоки! Проспите всё на свете! – разбудил сестёр, зычный голос матери.
– Машка, а тебе тем более надо поторопиться, твой рабочий день начнётся через полчаса, а ты всё ещё в постели дрыхнешь.
Парикмахерская находилась в пятнадцати минутах ходьбы от дома. Маша успела вовремя. Она открыла двери салона, вошла и робко прижалась к стене. Это был её первый визит в заведение, которое для большинства женщин являлся обычным походом для приведения себя в порядок.
– Вы на стрижку, или покраску? – поинтересовалась у Маши рыжеволосая девушка в короткой, облегающей бёдра юбке, с глубоким вырезом на груди блузке и голубым фартуком с двумя карманами по бокам, из которых торчали ножницы и прочие инструменты.
Маша замотала головой и ещё больше оробела. В салоне были ещё две девушки, как она поняла, тоже мастера. Одна из них, пухленькая с короткой стрижкой, красившая в это время волосы у женщины, внимательно пострела на Машу, как бы прицениваясь, если не на стрижку, то, тогда по какому, вопросу.
Третья даже не обернулась в сторону Маши. Она была поглощена разговором по телефону с каким-то Лёшей. Это имя выскальзывало с её уст через каждое слово. Говорила девушка наигранно, хитро стоила глазки, или трагически закатывала их так, словно этот Лёша был не на том конце провода, а рядом с ней.