Я, бабушка, Илико и Илларион
Шрифт:
– Но ведь она носила бороду?
– Носила. А теперь я ее остриг.
– Почему?
– Чтоб не узнали. Иначе нехорошо получится – сторож ловит собственную козу!
– А дальше?
– Ничего. Все равно в ней никакого проку. Ее хоть молоком пои, она доиться не станет… И на мясо она не годится – одна кожа да кости. От нее мне только убыток.
– А вдруг узнают?
– Куда там! Мне самому и то не верится, что это моя коза… Ну, будь здоров, сынок! Спасибо за виноград, а то глотка совсем пересохла!
– До свидания, Илико!
– Смотри, Зурикела,
– Не бойся, Илико!
…Спустя месяц в награду за хорошую работу Илико получил от правления колхоза заметно пополневшую козу…
Общее собрание
На пригорке стоит одинокая ель. На ней висит старый колокол, снятый с часовни разрушенной церкви. Прежде чем совсем разрушить, церковь эту перестраивали несколько раз: сперва под клуб, затем – под склад, потом устроили в ней хлев, потом – медпункт, потом – библиотеку; после этого хотели переделать под гараж, но двери оказались слишком узкими для машин. Тогда церковь разобрали и построили пекарню. Потом пекарню переделали в читальню. Сейчас опять разрушили. Илико говорил бабушке, что, кажется, снова под церковь перестраивают. В бога я не верую, так что мне все равно, что они там построят. Бабушка моя тоже не очень-то верует, но все же лучше, говорит, церковь, чем читальня.
Так вот, висит, значит, теперь тот колокол на ели. Утренний звон колокола оповещает о начале занятий в школе, вечерний – о пожаре или общем собрании колхозников.
Меня, как единственного в семье мужчину, всегда приглашают на собрание, но только с правом совещательного голоса. Сегодня колокольный звон раздался вечером. Дыма и огня не было видно – значит, звали на собрание.
– Зурико, идешь? – раздался голос Иллариона.
– Иду, иду, Илларион! – крикнул я, мигом перемахнул через плетень и зашагал рядом с Илларионом. – По какому собираемся делу, не знаешь? – спросил я.
– А что тут знать? Опять по вопросу конторы, наверное!
Собрание уже началось. Мы заняли места в заднем ряду и прислушались. Говорил председательствующий – колхозный бухгалтер Алфез:
– Значит, так: наш Авсентий, когда его избрали председателем, велел разобрать здание конторы и перенести его ближе к своему дому. Потом, вы помните, председателем избрали Кирилла, и контора перекочевала на новое место. В прошлом году контора стояла перед домом Димитрия. Теперь вот наш новый председатель Шалва требует перенести контору к его дому.
Ну, кто хочет высказаться? Только предупреждаю: регламент – пять минут! А то знаю я вас: вам дай только слово, потом и не остановишь…
– У меня вопрос!
– Ну, что там у тебя, говори, Трифон!
– Вы как желаете, уважаемый Шалва: новое здание конторы построить перед вашим домом или старое перенести и заново перекрыть?
– Трифон Сихарулидзе! – вскочил председатель. – Ты мне зубы не заговаривай, а говори серьезно, не то я тебе покажу твое место! Контору нужно разобрать и поставить перед моим домом! Понятно?
– А ты ускорь шаг, дорогой Шалва!
– Кто это сказал? А ну встань, покажись!
– Товарищи, ближе к делу! У кого еще вопрос?
– У меня! – сказал Макарий Цхоидзе и так откашлялся – чуть голосовые связки не порвал.
– Давай, жми, Макарий!
– Куда девалась породистая телка, которую я в прошлом году привез из Самтредиа?
– Не пережила, несчастная, благополучного разрешения нашей уважаемой председательши.
– Кто это сказал? А ну встань, покажись, провокатор!
– У меня есть предложение. Разрешите? – спросил Илларион.
– Дайте слово Иллариону!
– Товарищи, нечего теперь вспоминать да уточнять, куда девалась телка, почему казенный стройматериал пошел на постройку дома председателя, каким образом колхозное вино очутилось в председательских кувшинах… К чему это?.. Узнают люди, нас же и засмеют… Нельзя выносить сор из собственной избы…
– Илларион Шеварднадзе! Ты тоже хороший провокатор! Погоди, ответишь мне за клевету! А сейчас лучше садись!
– Дайте человеку досказать! Правду ведь говорит! – вмешался Илико.
– Так вот, я говорю: может, было бы лучше наоборот сделать: разобрать дом председателя и перенести его ближе к конторе?!
– Что ты, Илларион, только что он перекрыл новый дом, и уже разбирать?
– Тогда сделаем так: переселим председателя в контору, а его дом займем под контору.
– Да ты что, с ума сошел? – взорвался председатель. – Взамен моего нового дома хотите подсунуть гнилую хибарку?!
– Есть еще одно предложение: разобрать председательский дом и поставить его во дворе конторы, потом разобрать контору и перенести ее на место дома!
– От перестановки слагаемых сумма не меняется! – сказал учитель.
– Тогда все! Больше предложений не имею! – Илларион сел.
– У меня есть предложение, – сказала Маргарита Чантурия. – Завтра к нам приезжают тбилисские артисты, а так как материал для клуба пошел на постройку председательского дома, мы проведем концерт у него.
– О чем я думал, когда тебя звеньевой назначал!
– У меня вопрос, – встал кто-то. – Когда председатель думает начать ремонт школы? Классные комнаты вот-вот обрушатся.
– Зачем ему классы? Он строит бесклассовое общество! – сказал Илларион.
Председатель побледнел. Дело осложнялось.
– У меня есть хорошее предложение! – поднял руку Илико.
– Говори!
– Друзья, мы опять отступаем от главного вопроса: где нам ставить контору?
– Что же ты предлагаешь?
– Может, не стоит вообще разбирать контору? Не лучше ли сложиться нам всем миром и купить председателю М-1?
– Ни в коем случае! Погубить нас хочешь? А вдруг, не дай бог, случится авария? Что нам, сиротам, тогда делать без председателя? Лучше уж посылать каждое утро к нему на дом двоих здоровых парней, и пусть они его на руках приносят в контору!