Я больше тебе не враг
Шрифт:
Да, я злюсь! Так злюсь, что словами не передать, хотя не имею на это никакого морального права. И сердце болит, хотя не должно. И жить не хочется, хотя, казалось бы, с чего?
Усилием воли отгоняю от себя мысли о Максиме и его новой пассии. Или, может, новых пассий? Кто сказал, что эта Мария единственная и неповторимая?
Черт… Не думать. Просто не думать об этом и все.
На обед у меня у меня наваристый куриный суп, тушеные овощи и рыба. Не знаю, кто из моих конвоиров готовил, но он явно неправильно выбрал профессию – с таким талантом ему бы работать где-то
Еда, это еще не все.
После обеда меня буквально в принудительном порядке вывели на прогулку. Пришел охранник и отдал короткое распоряжение:
— Одевайся на улицу.
Дождался за дверью, пока я, ворча и недоумевая, напялила на себя одежду, и проводил вниз.
— И куда дальше?
— Куда хочешь.
Я непротив размяться, поэтому сначала прошлась по дорожке вокруг дома, потом, убедившись в том, что никто не собирается меня останавливать, углубилась в лес.
Было прохладно, а я не взяла варежки, поэтому очень скоро у меня замерзли руки, и я принялась на них дышать, пытаясь отогреться. В этот момент ко мне молча подошел тот же самый охранник и протянул кожаные перчатки. Мужские, большие и неудобные, но теплые.
Кажется, указания Кирсанова поменялись, потому что теперь меня не просто сторожили, но и следили за моим комфортом. Просто курорт какой-то, санаторий принудительного отдыха и лечения имени Бывшего Мужа.
Такая себе шутка. Я невесело усмехнулась и, сделав еще кружок, направилась обратно к дому. Кстати, то дерево, по которому мне в прошлом удалось перебраться через стену, исчезло. Жаль, возможно снова предоставился бы шанс попробовать.
Вечером ужин, а потом я снова в своей комнате-камере. Но теперь добавились развлечения – мне принесли коробку с новыми книгами. Детективы…как я люблю. Надо же, Кирсанов еще помнит об этом... Лучше бы забыл, и о книгах, и обо мне. Может тогда и я смогла бы отпустить, не вспоминать, а и не мучаться, представляя, как он проводит вечера с кем-то другим, как улыбается кому-то, как называет по имени, рождая волну мурашек.
Повезло этой неведомой Марии. А может, и не только ей.
Ночью начинается дождь, и я не могу заснуть. Стою у окна и чего-то жду: вспышки фар у ворот, скрипа двери, знакомых шагов. Сама себе кажусь жалкой и глупой, потому что сколько бы я тут ни стояла, он не придет. Ему есть чем заняться.
На утро на лес опускается туман, такой плотный, что соседние деревья кажутся размытыми, а те, что подальше – и вовсе похожи на призраков. После завтрака я выхожу на прогулку и долго брожу в молочном мареве. Вокруг ни души, птицы молчат, и даже ветер боится потревожить безмятежную мглу.
И в какой-то момент становится страшно. Мне, вдруг кажется, что я осталась совершенно одна на всем свете, что больше никто и никогда не посмотрит в глаза, и не возьмет за руку, что я буду до скончания своих дней бродить в унылом тумане.
Беременная паника, мать ее. То еще удовольствие.
От жути мороз по коже и легкие отказываются втягивать кислород, поэтому я спешу обратно к дому. И пока его темный силуэт не выступает
На крыльце выдыхаю, но ненадолго. Потому что в какой-то момент рядом со мной снова возникает молчаливая фигура охранника. В этот раз он хмур и серьезен, как никогда.
— Только не говорите, что мне снова пора есть.
— Максим Владимирович велел привести вас.
— Зачем?
— Это не мое дело, — отрешенно отвечает он и жестом указывает на машину, выезжавшую из гаража. Неприметная серая иномарка с тонированными окнами, — прошу.
Я внезапно робею:
— Прямо сейчас?
— Хозяин сказал, что это срочно.
В голове моментально проскакивают десятки вариантов развития событий, и ни один из них не может закончится хорошо. Я не знаю, чего ждать от бывшего мужа, но очень сомневаюсь, что он решил порадовать меня приятным сюрпризом.
Убежденность в этом крепнет, когда мы выезжаем на трассу, и вместо того, чтобы отправиться в город, едем в противоположную от него сторону.
***
Ехали мы долго. Часа три не меньше, пока не перебрались в соседнюю область.
Я не задавала вопросов, прекрасно зная, что ответов не дождусь. Водитель мой был сосредоточен и молчалив, только изредка уточнял не надо ли остановиться, не голодна ли я, не укачивает ли меня. Кочки и выбоины на дороге он умело объезжал или пропускал между колес, будто вез хрупкую фарфоровую статуэтку.
В целом, путешествие можно было назвать комфортным, если бы не ноющее чувство за ребрами и страх перед неизвестностью. Оставалось только гадать куда, зачем и надолго ли, но что-то подсказывало, что в конце пути меня поджидает неприятный сюрприз.
Когда на горизонте показались первые дома, дурные предчувствия стали еще сильнее.
На полной скорости мы ворвались в небольшой городок. Миновали частный сектор, проехали через центр, уныло подмигивающий тусклыми вывесками, и свернули в спальный район, состоящий из двух десятков панельных пятиэтажек.
Снова моросил дождь и злой ветер беспорядочно швырял его из стороны в сторону. Невезучие прохожие, которых угораздило оказаться на улице, зябко ежились, натягивая пониже капюшоны и пряча руки в карманах.
Наконец, машина остановилась перед ничем непримечательным домом. Козырек над подъездом заунывно скрипел открепившимся металлическим листом, дверь в сам подъезд была распахнута, несмотря на наличие домофона, и в глубине темнело мрачное нутро дома.
Это место давит на меня, поэтому все-таки не выдерживаю и спрашиваю.
— Зачем мы здесь?
— Скоро сами все увидите. Максим Владимирович подъезжает.
Кирсанов тоже едет? Почему-то эта новость нервирует меня еще сильнее. Зачем он отправил меня в это захолустье? Зачем сам решил приехать? Может, это моя новая тюрьма?
Вопросов стало еще больше, как и волнения.
Не к добру все это.
Через пятнадцать минут к нам подъезжает знакомая черная машина. Сквозь лобовое стекло вижу хмурого Кирсанова. Выходить наружу он не спешит, вместо этого с кем-то разговаривает по телефону, параллельно вглядываясь в окна дома.