Я бросаю тебе вызов
Шрифт:
Я стянул ее рубашку через голову, и она позволила мне. Остальная наша одежда быстро последовала за ним, пока мы оба не оказались голыми. Оставив нашу выброшенную одежду на полу в гостиной, руки Лилы снова обвились вокруг моей шеи, и я поднял ее. Она обвила ногами мои бедра, и я проводил нас в свою комнату. Ее губы нашли мои, когда мы вместе упали на кровать, и я скользнул между ее бедер, нависая над ней.
Вспышка неуверенности снова мелькнула в ее глазах, прежде чем она моргнула. Я не хотел, чтобы она жалела
— Я всегда буду твоим лучшим другом, Лила.
Беспокойство медленно исчезало с ее лица, и на ее губах появилась легкая застенчивая улыбка, улыбка, которая дошла до моего члена.
— Но теперь ты еще и мой парень?
Мое сердце пропустило гребаный удар.
Парень. Отношения...
У меня никогда не было отношений, ничего такого официального, как это. Мой член был достаточно доволен всеми цыпочками, которые охотно приземлялись на него, чтобы весело провести время.
Но Лила была не просто девчонкой, ищущей развлечения.
Она хотела отношений, романтики… парня и девушку.
И трахните меня, я тоже этого хотел.
Я одарил ее своей фирменной ухмылкой, которая гарантированно растопит любого на месте.
— Могло быть и хуже.
— Что может быть хуже этого? — Она закатила глаза, но я видел, как тревога исчезла из ее взгляда. Она стала мягкой подо мной, ее руки скользнули по моей спине, водя ногтями по моей коже, как соблазнительная шалунья, которой она была.
— Я мог бы быть твоим мужем.
Она ударила меня по плечу своим крошечным кулачком.
— Мэддокс!
Я сжал ее запястье и дернул ее руку вниз, прижимая ее ладонь к своей груди. Мое сердце забилось от ее прикосновения, а ее глаза смягчились. Чувствуй меня.
— Я живу ради прилива адреналина, Лила, — сказал я, понизив голос. — Я люблю любые приключения, которые заставляют мою кровь биться быстрее, мое сердце бешено колотится… Я люблю все опасное, все дикое, все достаточно красивое, что вызывает у меня желание запечатлеть это. Ты мое любимое приключение, Лила Гарсия.
Она икнула, вздохнув, прежде чем прикусить нижнюю губу зубами. Ее пальцы легли на мою грудь, лаская меня сладким, мучительным прикосновением.
— Ты тоже мое любимое приключение, Мэддокс.
Другая ее рука обвила мою шею, а пальцы скользнули по моим волосам, потянув за завитые пряди. Мои губы коснулись ее губ, чувствуя ее тихий стон.
— Я хочу просыпаться каждое утро в шесть утра, когда весь мир еще спит. Я буду смотреть рядом с собой, и ты будешь там. Я хочу засыпать, зная, что ты будешь первым, что я увижу, когда проснусь. Я хочу, чтобы каждый обычный день был с тобой. Мне нужны твои плохие дни; мне нужны твои слезы и твой смех. Отдай все это
Она ответила на мой поцелуй своим яростным поцелуем, прежде чем отстраниться, ровно настолько, чтобы прошептать слова:
— Что, если мы снова будем ненавидеть друг друга?
Я ухмыльнулся ей.
— Тогда мы будем просто ненавидеть и трахаться. Задача решена.
Ее брови нахмурились, и она напряглась подо мной.
— Я не могу ненавидеть тебя. Мое сердце не позволит мне. Даже если однажды ты сломаешь меня, я не смогу тебя ненавидеть. Это меня пугает, Мэддокс.
— Лила, — пробормотал я, скользя губами по ее щеке. — Лила… Детка, ты можешь перестать думать на одну минуту? Всего на минуту. Скажи мне, чего ты хочешь.
Ее лоб изогнулся напряженной линией. Я поцеловал ее в горло, и она невольно вздрогнула. Ее горло дернулось, когда она тяжело сглотнула, затем мой поцелуй прошептал по пульсирующим венам на ее шее, чувствуя биение ее сердца на моих губах.
— Хватит думать.
Моя голова опустилась к ее груди; ее голые сиськи были очень заманчивым зрелищем. Белые и розовые зубчатые линии между двумя тяжелыми насыпями звали меня. Я слегка прикоснулся ртом к ее шрамам, целуя ее прошлое молчаливыми обещаниями.
Я знал, что Лила боялась слишком многого, боялась потерять дорогих ей людей. Она держала свое сердце запертым в серебряной клетке за грудью, как Ледяная Королева.
Однако слишком поздно, я уже прорвался через ее барьеры. Мне просто нужно было, чтобы она приняла это сейчас.
Лила захныкала, когда мои губы коснулись ее шрамов, ее ногти впились мне в плечи, и я застонал от острого покалывания.
— Не надо, — сказала она, издавая тихий крик. — Это уродливо. Остановись, Мэддокс.
Моя милая, милая Лила. Жестокая и хрупкая. Она не была слабой; она никогда не была слабой. Но она была уязвима.
Я позволил моему поцелую задержаться на ее шрамах, чувствуя неровные и кривые линии под губами.
— Ты такая красивая. Ты даже не представляешь, что делаешь со мной, Лила.
Ее соски напряглись от моего грубого голоса, а кожа покраснела. Я обхватил ее грудь ладонью и поднес рот к ее сморщенному соску. Лила издала тихий стон, когда мои губы сомкнулись на маленьком бутончике.
— Ты такая идеальная, — выдохнул я в ее плоть. По ее коже пробежали мурашки, и она задрожала в моих руках.
Мои зубы задели ее сосок, и я осторожно прикусил его. Лила вознаградила меня вздохом, а затем лихорадочным стоном. Я знал, что она у меня именно там, где я хотел ее. Она изо всех сил пыталась сосредоточиться на своих мыслях, но когда я начал сосать ее сиськи, она выгнула спину. Ее руки коснулись моей головы, почти в отчаянии от желания, и она потянула меня за волосы, выкрикивая мое имя.