Я бросаю тебе вызов
Шрифт:
Райли тихо вздохнула.
— Ты должна поговорить с ним. Всего один раз, Лила. Не ради него. Но для себя. Тебе больно, и тебе нужно вылечиться.
— Мне ничего от него не нужно, — выплюнула я. — Нет лучшего завершения, чем не видеть его лица или слышать его голос.
Райли подошла к тому месту, где лежал мой сломанный телефон. Она подняла его и протянула мне.
— Как это завершение? — тихо спросила она.
Мои пальцы коснулись разбитого экрана, и моя кожа зацепилась за одну из
Я сжала руку, пряча рану. О, как иронично.
Райли схватила меня за запястье и медленно разжала мои пальцы. Ее нежное прикосновение скользнуло по порезу.
— Это не завершение, Лила.
Мое сердце дрогнуло, и я сморгнула слезы.
— Я не могу ненавидеть его. Я пыталась, и я не могу. Но я также не хочу его прощать. Я не могу его простить.
Предательство Мэддокса ранило так глубоко, так глубоко… у меня не было возможности дотянуться до него и наложить на него повязку. Я не могла остановить кровотечение, не могла остановить гноящуюся рану во что-то более неприятное, во что-то более мучительное.
Как заживает рана, если ее нельзя перевязать или зашить?
Ответ был… никак.
Я вздрогнула, когда тишина внезапно наполнилась рингтоном Райли. Она подошла к нему, а затем поморщилась.
— Это Мэддокс.
Я повернулась и ушла. Вернулась в мою комнату. Мое святилище.
Свернувшись калачиком в своей постели и погрузившись в свой мягкий матрас, я подоткнула одеяла вокруг себя. Безопасный кокон. Не безопаснее, чем рука Мэддокса… но, по крайней мере, моя кровать не была причиной моих страданий.
Мои глаза закрылись, и мне пришлось напомнить себе дышать.
Звук разбитого стекла наполнил мои уши. Эхо было таким громким, что было оглушительно. Мой мир накренился, закачался и перевернулся. Моя голова во что-то врезалась, и я вспомнила, что чувствовала, что это взорвется.
Затем последовал отчетливый звук трескающихся костей.
Потом мои крики. Мои родители.
Дальше пришла боль.
Вскоре последовала темнота.
Жужжание в ушах не прекращалось, и мои губы раскрылись, чтобы заговорить, но я не могла. Мой голос пропал. Я попыталась закричать, но не смогла.
Во рту появился медный привкус крови; оно было горьким на вкус, и я чувствовала, как оно пропитывает мой язык и внутреннюю часть рта. Кровь…
Я вспомнила…
Кровь. Столько крови. Я вспомнила чувство смерти.
Я вспомнила, как потеряла сознание и снова проснулась в том же положении, с той же агонией, пронизывающей мое тело.
Я втянула спертый воздух и попыталась закричать, попыталась вдохнуть, но легкие отказывались работать.
— Лила? Лила! — Кто-то звал меня по имени
Мои глаза распахнулись, и я ахнула, чувствуя, как кислород обжигает мои легкие, и сделала глубокий вдох. Кошмары исчезли, но отголоски моих криков остались.
Райли попала в поле моего зрения, и она выглядела обеспокоенной, ее бровь нахмурилась от напряжения, а губы были сжаты в тонкую линию.
— Что такое? — Я села, держа одеяло на плечах.
— Мэддокс.
Я нахмурилась и зашипела, скрежеща коренными зубами. Моя челюсть сжалась.
— Мне все равно.
Райли покачала головой.
— Лестница заблокирована. Вышла из строя. Техническое обслуживание работает над этим прямо сейчас.
У меня упало сердце. Нет, пожалуйста. О Боже, нет.
— Мэддоксу нужно подняться на лифте, — мягко сказала Райли.
Я вспомнила время, когда Мэддокс и я были заперты в шкафу, когда мы ходили в Академию Беркшир.
Это был первый раз, когда я увидела, как его маска развалилась. Впервые я увидела, что у Мэддокса много слоев, много трещин в душе. Он был королем с кривой короной.
Мне было наплевать… Мне действительно не стоило…
Но я встала с постели раньше, чем все обдумала. Я выбежала из своей квартиры прежде, чем смогла себя остановить. Мой мозг спорил со мной, говоря, что он не заслуживает моей помощи.
Мое сердце кричало и звало Мэддокса. Я запоздало осознала последствия своих действий… что для меня значило бежать к нему, когда он был в таком уязвимом состоянии. Я поняла, что последствия могут быть хуже, чем первоначальная боль, через которую я прошла, когда я поняла предательство Мэддокса.
Если бы я пошла к нему сейчас… если бы я позволила себе чувствовать его сейчас…
Но было слишком поздно. Я уже была в лифте, прежде чем успела подумать.
Он нуждался во мне.
Он нуждался во мне.
Он нуждался во мне.
Это произошло в замедленной съемке. Я спустилась на лифте в вестибюль и нашла его там. Он вышагивал по холлу. Его тело было напряжено и зажато. Он дергал себя за волосы, как сумасшедший. Он издал небольшой звук в задней части горла, сердитый рык, когда он начал бить себя по черепу.
— Блядь, блядь... БЛЯДЬ!
Он рассыпался передо мной.
— Мэддокс, — произнесла я его имя, прежде чем сообразила, что делаю.
Его голова резко вскинулась, и он уставился на меня, голубые глаза были такими суровыми, такими глубокими… глубокими, как океан, что я легко могла бы утонуть в них, и я… утонула.
Утонула и ушла на дно.
Его лицо исказилось от боли. На мне не было спасательного жилета, когда он подхватил меня своими мощными, яростными приливами и утащил меня под поверхность, утащив на дно.