Я буду любить за двоих

Вишневская Анна Владимировна

– Не пропаду я, Дима. Оклемаюсь и снова вперед пойду.

– Уверена?

– Думаешь не понимаю зачем приезжаешь? Боишься, что с собой что-то сделаю?

– Никогда не забуду в каком состоянии тебя нашел и всю жизнь буду винить себя за то, что не предотвратил случившегося.

– В этом нет твоей вины. А насчет меня не переживай. Я никогда не причиню себе вредa.

– Ты когда-нибудь простишь его?

Горько усмехаюсь. Простить?

– Он придет к тебе, Вероника, не сомневайся и будет молить о прощении.

– Мне все равно.

– Сегодня он узнал правду. Теперь у него

есть все доказательства того, что ты не причастна к этой грязной истории.

– А моего слова ему было недостаточно?

Дима молчит, ему нечего сказать. А что тут добавишь?

– Это была Мария. Это она сливала информацию Бродскому, - сказал Дима спустя минуту.
– IP адрес, с которого взламывали систему, не могли установить из-за одной очень продвинутой программки. Мария является очень хорошим программистом. Как оказалось, - ухмыляется.
– Она сама разработала этот софт и установила на свой рабочий компьютер. Для нее не составило труда и получить всю необходимую информацию взламывая систему. Гладышеву, вместе с IT-шниками из Лондона, понадобились почти две недели, чтобы понять в чем дело. Огнев в ярости из-за того, что безопасность его компании оказалась под ударом. Он в ярости из-за того, что впервые оказался настолько уязвим.

На тот момент ни облегчения, ни радости от услышанного я не почувствовала. Равнодушие и апатия полностью вытиснули какие-либо позитивные эмоции, которые я должна была бы испытать. Но... уже на следующее утро я по-другому начала воспринимать услышанную новость. Огнев узнал правду, моя совесть перед ним чиста, чего не скажешь о нем. Справедливость восторжествовала. Отчасти.

Шампанское ударило в голову. Теперь я с интересом следила за монологом Галкина и даже позволила себе похихикать над его шутками.

Самым тяжелым за этот вечер оказался разговор с родителями, а не осознание своего одиночества. С этим я как-то свыклась за несколько дней затворничества.

Мама сразу почувствовала неладное, укоряла себя за то, что не настояла на моем прилете к ним, допрашивала о моем здоровье и самочувствии. Мне понадобилось пол часа, чтобы убедить ее, что со мной все в полном порядке. Из последних сил сдержалась не разреветься и не рассказать о случившемся. До безумия хотела почувствовать ее поддержку, теплоту рук и в сотый раз жалела что не полетела к ним.

Звонок в дверь отвлекает на мгновенье. Наверное ошиблись дверью, думаю, и снова утыкаюсь в экран телевизора. Спустя пол минуты снова раздается звонок, откидываю в сторону теплый плед и медленно плетусь к двери. Открываю ее, не глядя в глазок, забывая об элементарной осторожности.

К горлу подкатывает тошнота, когда натыкаюсь на тяжелый взгляд серых глаз. Огнев, одетый в простые черные джинсы и коричневую кожанную куртку, выглядит уставшим и похудевшим. Внутри, против моей воли, поднимается то самое чувство, которое я испытывала каждый раз когда он уставший, откидывался в кресле и прикрывал глаза, пытаясь на несколько минут отдохнуть от дел. Подавляю желание пройтись нежно рукой по колючей щеке заросшей щетиной. Корю себя за слабость в ногах от одного взгляда на мужчину, который когда-то дарил ласку и нежность; корю себя за желание прижаться к сильному телу и просить избавления от боли, которую он сам мне и причинил.

В глубине души знала что наша встреча неизбежна и, наверное, именно поэтому не испытала удивления от его прихода.

Не знаю как долго мы стояли и молча смотрели друг на друга. Нас разделял порог - черта перешагнув которую последуют перемены. Сейчас все встанет на свои места, сейчас мы выскажем друг другу все что наболело.

Огнев переступает порог и тихо закрывает за собой дверь. Не говоря ни слова, я разворачиваюсь и направляюсь в гостиную, сажусь на диван подбирая под себя ноги. Слышу приближающийся шаги, чувствую его присутствие, когда он входит вслед за мной. Смотрит молча. Прямой взгляд будто пытается проникнуть в душу. Вижу что он немного озадачен моим поведением, наверняка думал что наткнется на неприступную стену нежелания что-либо с ним обсуждать. Проявляю большую гуманность, давая ему шанс все высказать и получить свое прощение. Ведь за этим он пришел. Не так ли?

Его взгляд останавливается на полупустой бутылке шампанского на журнальном столике и лекарствах которые кучей валялись на полу у дивана. Он берет пульт от телевизора из моих рук и выключает его. Спокойно перевожу взгляд на его лицо.

– Не стоит употреблять алкоголь вместе с лекарствами, - говорит тихо и садится передо мной на корточки.

Слышу его запах. Хочу уткнутся в его шею и вдохнуть в последний раз некогда самый любимый и родной.

– Ты здесь, чтобы проявить заботу?

"Тебе не к лицу сарказм, Вероника" ответил бы он при других обстоятельствах.

– Ты знаешь причину моего прихода.

– Чувствуешь свою вину?

Вижу отражение собственной боли в его глазах.

– Чувствую себя недостойным тебя.

– Как же ты прав, Огнев, - говорю устало.
– Ты не достоин даже дышать со мной одним воздухом.

– Прости меня. Прости за всю боль и страдания, которые тебе причинил.

Он разжимает мои кулаки вцепившиеся в плед. Утыкается лицом в мои раскрытые ладони. Вижу перед собой его макушку с редкими нитями седых волос.

– Я тебя прощаю.

Не могу вынести его близости, вырываю руки и встаю с дивана.

– Я тебя прощаю, Саша, - говорю громче.
– А теперь уходи.

Он встает с колен во весь рост, делая шаг ко мне. Вытягиваю вперед руки:

– Не подходи. Не трогай меня. Я не хочу, чтобы ты ко мне прикасался. Я этого не вынесу. Просто уйди и никогда больше не приходи. Свое прощение ты получил, теперь можешь возвращаться к своей прежней жизни.

– Мне этого мало.

– Чего ты хочешь?
– вымучено шепчу.

– Хочу чтобы ты вернулась.

Мотаю головой:

– Я от тебя не уходила, это ты вышвырнул меня как собаку из своей жизни.

– И каждую минуту корю себя за это.

– Я любила тебя.

– Я знаю. Я чувствовал это каждый раз находясь рядом с тобой. Я чувствовал твою любовь в каждом взгляде, в каждом твоем прикосновении и улыбке. Дай мне шанс все исправить.

– Все слишком запущено. Я никогда не забуду презрение в глазах мужчины которому доверяла безоглядно, никогда не забуду жестокость с которой ты намерено унижал и причинял боль, я навсегда запомню момент осознания своей боязни и незащищенности перед тобой.