Я буду первым
Шрифт:
Но кинжал, проткнувший грудь, не убивает его, вервольфы — сильные существа. Глаза затуманены от боли, страха, отчаянья, но он чувствует, как Демон вытаскивает своё орудие и вновь удар, на этот раз выше.
Во рту стоит горечь от собственной крови, она везде, в горле и лёгких, но это не мешает чувствовать, как Демон разрезает грудную клетку, будто там вовсе нет костей. Кинжал идёт плавно, режет, словно масло, и шёпот… едва слышный:
— Вот оно, ты видишь? Последнее сердце! Ты станешь свободным… я стану свободным… мы вместе…
«Да, давай же», — нетерпеливо отвечает голос
Вервольф пока жив, его сердце бьётся. Внизу слышны шаги. Моро, без всяких сомнений.
«Сделай это!»
Опускает руку в разрезанную грудь. Горячая кровь ласкает пальцы, сокращающаяся мышца в ладони. Поднимает. Одно движение, и сила его освободится!
Столько лет… он был обделён. Родился уродом, был изгнан из общины. Огненный демон — и слаб, как джинн, неспособный на малейшее магическое действие. Позор. Но всего год назад всё изменилось. Он услышал его, голос. Тот рассказал ему, что за ущербностью скрывается истинная сила. Сила, не сравнимая ни с чем! Она родилась в нём, но осталась закрытой, росла вместе с ним, но не растрачивалась, крепла.
Ему неизвестно, что за голос и откуда он взялся, но вещи, которые тот знал, — поражали, удивляли. Он рассказал, что такой же изгой, но если Демон был лишён силы, то «голос» лишён тела, что он видит истинную природу вещей и знает, как можно помочь и Демону, и самому себе.
Обряд. И простой, и сложный одновременно. Вервольфы и их сердца, что бьются в его руке.
Поднимает голову и улыбается. Он специально дождался Охотника, чтобы в его присутствии совершить последнее движение, чтобы посмотреть в его глаза, когда обретёт силу!
— Ты опоздал, Моро, — торжествующе шепчет Демон и сжимает сердце в руке. Уже знакомый разряд проходит через тело, насыщает его своей силой, но на этот раз ярче, захватывающе. Это последняя жертва!
Он в предвкушении прикрывает глаза…
«Упс…» — слышит он голос.
Что? Упс?
Открывает глаза. Перед ним стоит Моро, и на его лице — крайняя степень заинтересованности.
— Что… что случилось? Где моя сила? Ты же обещал…
Голос молчал. Первой пришла паника — его обманули, но это чувство недолго владело Демоном. Пусть он и был всю жизнь изгоем, но никто не мог обвинить его в отсутствии хладнокровия и ума. Моро рядом, а перед глазами, словно киноплёнка, проносилась жизнь. Как его сторонились, а потом издевались, поняв, что Демон беспомощен.
— Должно быть, он ждёт появления ангела-хранителя, что принесёт на своих крыльях демоническую силу, — смеялся один.
— Демон с ангелом-хранителем, вот потеха будет! — отвечал второй, но Демон их не слушал, он знал, что станет сильным.
Что он не один…
А голос? Эти слова… это его слова. Всё, что говорил голос, — это слова, которые он говорил сам себе на протяжении многих лет. Слова, врезавшиеся в душу и породившие его. Голос.
В сознании раздался тихий смех.
Кристофер смотрел на Демона у своих ног и не мог понять, что происходит. Он летел на другой конец города с единственной мыслью — убить! Убить эту тварь, что вырезала сердца у молодых волков, что покалечила брата, всё ещё не вышедшего из комы. Ещё на подъезде он чувствовал кровь и панику пленённого им вервольфа, понимал, что, скорее всего, опоздал, и тот уже мёртв, но что было мочи бежал вверх по лестнице заброшенного дома. Главное — убить Демона! И на этот раз он не даст ему скрыться. Слишком долго он прятался и убегал, слишком сильно зудят руки, в которых покоятся мечи.
Входит в комнату. Открывшееся зрелище ужасно. На грязном прогнившем полу, в луже крови, лежит пока ещё живой волк. Его грудная клетка вскрыта. А перед ним на коленях Демон. Он не скрывает своего триумфа.
Странно, Охотнику этот обряд представлялся несколько иначе. Ни символов, ни огня, ни прочих атрибутов, которые, несомненно, присутствуют в таких вещах, он не увидел. Просто кинжал, просто волк, просто сердце в руке Демона.
— Ты опоздал, Моро, — с придыханием произносит Демон и сжимает руку. Волк делает сдавленный и последний вдох и испускает дух. По комнате проходит лёгкая энергетическая волна, какая всегда бывает после убийства нелюдя. Демон прикрывает глаза, а на его губах появляется странная улыбка, совершенно не подходящая к случаю, да и на грубом лице смотрящаяся неуместно.
По всей видимости, обряд завершён. Кристофер крепче перехватывает оружие и уже готов к любым изменениям, что могут произойти. Прав был Шимон, когда спросил: «На кой чёрт ты с ним разговариваешь?» Надо было сразу же убить эту тварь, едва зашёл! Но радость Демона была недолгой, он непонимающе открывает глаза и смотрит на уже мёртвое сердце в своей руке.
Ничего не произошло, волк просто умер. Кристофер тоже сканирует пространство, но никаких изменений он не чувствует. Демон где-то ошибся? Нет, не похоже. Он с кем-то разговаривает, похоже сам с собой. Руки обессиленно опущены вниз, в красных глазах полная обречённость.
Всё, хватит! Решительно делает шаг вперёд. Демон просто сидит на коленях и смотрит на свои окровавленные руки. Он не собирается сопротивляться. Взмах мечом, и голова с глухим стуком катится по полу, вслед за ней падает тело.
Так спешить, так долго ждать и жаждать схватки! Нет, не такого желал Охотник. Адреналин по-прежнему кипит в груди, требует выхода. Но враг уже мёртв. Так просто…
Достаёт из заднего кармана зажигалку и одновременно вытаскивает телефон.
— Ты жив? — тут же спрашивает Медведев.
— Да, — хмуро отвечает Кристофер. — У тебя есть фото волка, которого Демон притащил к себе?
— Да.
— Найди его родителей. Дом я сожгу. Вызови пожарных, — коротко отдал приказы Кристофер, развернулся и пошёл на выход. За спиной уже занимался огонь.
Дорога до медицинского центра была, как в тумане. Из головы никак не выходили едва слышные слова, что говорил Демон перед смертью: «Ты — это я, ты — это мы».
— Бред! — злился сам на себя Охотник. Шимон прав, он слишком погрузился в детали, важно другое — Демон мёртв. Остальное неважно.