Я буду рядом
Шрифт:
Лишнее. Понимаю это сразу, когда от Оли мало того что никакой реакции на моё миролюбивое предложение, так и напрягается как будто сильнее.
Задолбала. Я вообще в упор не понимаю, почему я ей чуть ли не с самого начала рожей не вышел.
Да и нахрена тут пытаюсь достучаться, сгладить ей что-то? У моего отца всё схвачено: проблем с законом у него никогда нет, даже когда по тонкой грани идёт. Уж не знаю, как этого добивается, но абсолютно уверен, что любые наши действия с Оленькой безнаказанными останутся. А потому такой его метод ещё даже мягким можно считать. Деликатным по-своему. А ведь если не подействует, ну или я вдруг жалеть девчонку начну и тупить –
Так что пусть её отец там постарается бабки вернуть – его проблемы, что занял. Нашёл, блять, у кого. Я дерьмо на себя лить за это не позволю. Я на стороне своей семьи. И даже одолжение этой дурочке делаю.
Ну и пусть возненавидит… И без того не в восторге от меня вроде как. А неопределённое состояние напряга куда хуже открытой вражды и испорченных вхлам взаимоотношений. От дна хотя бы оттолкнуться можно, в отличие от состояния тупой подвешенности.
– Все претензии к своему папочке предъявишь, передо мной выёбываться не нужно, – говорю совсем иначе: жёстко, грубо. – Так что повернись уже давай.
Оля ощутимо вздрагивает, расправляет плечи, поправляет волосы и всё-таки разворачивается. Понятия не имею, каким образом считывал чуть ли не каждый жест, но теперь до меня резко доходит, что идиот.
Её тёмно карие с золотистой прожилкой глаза чуть покрасневшие. На лице тоже следы от слёз. Не разворачивалась не потому, что вредная – гордая просто слишком. Не хотела выдавать, что беззвучно плакала там стояла.
Она же всё-таки девчонка, какой бы ни была. Страшно ей, видимо. И доверия ко мне никакого. Смотрит этими своими глазищами куда-то чуть ли не в душу, бередит там всё.
Особенно тем, как усиленно пытается держаться невозмутимо. Небось думает, что по ней не видно, что плакала. Потому и волосы поправляла – чтобы скрыть за этим жестом, что слёзы стирала.
Дурочка ты, Оля.
– Есть хочешь? – бросаю почти так же резко.
– Нет, я ела, – наконец заговаривает со мной нормально, хоть и задушено как-то. —Мне бы постельное бельё. Лягу спать.
Хм… Уверен, что не только не хочет, но и не сможет. Просто способ не зависать тут со мной хотя бы сегодня. Палевно так.
Скольжу взглядом по лицу, вспоминаю слёзы, дорожки которых видны и сейчас. Кожа совсем чувствительная, что даже такое отображает надолго?
– Вечер ещё, – выдавливаю, подметив, что верхняя губа у неё пухлее нижней. Редкость.
А ведь круто смотрится…
Оля не отвечает, лишь поджимает эти самые губы.
– Ладно, сейчас всё будет, – неохотно уступаю. Но только сегодня. А там пусть в себя придёт.
Не так уж и плохо мы проведём тут вместе время, в конце-то концов…
Глава 2. Оля
Я в комнате Руслана… Представить себе не могла, что здесь окажусь. Но реальность безжалостна, что тут скажешь.
Взгляд зачем-то цепляется за детали вокруг меня… В те самые, что окружают самого невыносимого из моих однокурсников практически ежедневно.
Не то чтобы я ожидала увидеть здесь что-то конкретное, но почему-то неожиданным кажется едва ли не всё. В первую очередь то, что комната светлая. Бежевые и пастельные оттенки… Руслан вот в чёрном обычно. Причём в кожанке с черепом нередко, да и мотоцикл у него как раз такой. И по цвету, и по наличию изображения черепушки.
Но здесь как будто даже уютно. Даже картина висит над кроватью, причём полностью сделанная из дерева. Интересный способ изображения… Вроде
А ещё у Руслана целая коллекция гитар. Явно все виды: и басуха, и электро, и обычная, и даже укулеле. Вот уж не думала, что он музыкант. Но у него отдельная стена очевидно декорирована под размещение гитар. Не все концерты, значит, отстой по его мнению?
И даже книги тоже есть. Немало: стеллаж полностью заполнен. Фантастика в основном, а значит, можно допустить, что читает сам. Если бы была старая коллекция, то, скорее всего, была бы вразнобой или по классике.
Сама не знаю, зачем всматриваюсь в это всё. Отмечаю даже отдельный шкафчик с алкоголем. Вроде как элитным. Тоже коллекция, или употребляет?
Хотя какая к чёрту разница. Не стоит мне пытаться понять Руслана, пусть я даже проведу в его квартире целый месяц и, по сути, буду зависеть от милости этого человека.
Кстати, а потом что? Папе дали месяц, а если не справится? Я ведь тут вроде как заложница – получается, если правила «похитителей» не будут выполнены, они станут действовать жёстче? Со мной что-то сделают?
Судорожно стелю себе, стараясь выбросить лишние мысли из головы. Постельное бельё, которое было здесь и на котором спал Руслан, откладываю на довольно массивное кресло возле стола с ноутбуком. Сначала я из принципа хотела настоять, что буду спать на диване, но потом поняла, что лучше лишний раз не вступать в споры и какие-либо разговоры. Спокойнее будет. Если это слово вообще уместно ко всей этой ситуации…
Мне всегда не по себе было рядом с Русланом. С первого же сентября на первом курсе мы своеобразно столкнулись, хотя тогда он этого не знал. Дело в том, что у меня намечалось выступление: обычные танцы, но я долго готовилась и с трудом добилась возможности участвовать в концерте. Обычно первокурсники в самом начале поступления на таких мероприятиях не задействованы. Но я поступила на бюджетную основу в том числе и за участие в разных танцевальных соревнованиях, мне зачли это как активную деятельность. Думала произвести впечатление сразу на всех, выступив на первое сентября. Но Руслан, который был таким же первокурсником на тот момент, каким-то образом подбил абсолютное большинство, чтобы свалить сразу после официальной части. Более того, они ещё и активно шумели по поводу того, что концерты – отстой. И не то чтобы мне нужны были зрители… Но видеть, что остались смотреть моё выступление совсем малое количество ребят – в основном только руководящий состав – было неприятно. Придавало волнения, сбивало. Особенно когда ещё некоторые уходили прямо при мне – мой номер был первым.
Выходка Руслана осталась безнаказанной – на его стороне оказалось большинство, а потому преподы и деканы не стали разбираться с произошедшим. Но я его тогда запомнила. Он меня – позже.
В один из первых дней мы столкнулись и в буквальном смысле – в дверях перед аудиторией, в которой были занятия. Он тогда с ухмылочкой демонстративно пропустил меня вперёд, окинув откровенно оценивающим взглядом. Но запомнил всё-таки не тогда… Тогда обошлось одним только взглядом.
Чуть позже в раздевалке перед физрой девчонки обсуждали парней нашей группы. И больше всего именно парочку друзей: Тимура и Руслана. Откровенно восхищались ими, обсуждали, кто чем из них занимается, увлекается и вообще их возможную личную жизнь. И вот не знаю, что толкнуло меня сказать тогда о Руслане: «Я вообще не понимаю, как он может нравиться». Вроде как ровно на то обсуждение было… Слегка раздражало, но не настолько, чтобы вмешаться.