Я буду твоим единственным
Шрифт:
– Ты умница. Я все знал, все видел.
– Пять лет! Гребаные пять лет! Это целая жизнь! Ты просто пропал! Я так тебя любила, я так ждала! Но... это слишком долго. Я устала ждать.
– Я понимаю, - он кивает.
– Сейчас все иначе. Мы оба другие люди.
– Зачем ты приехал? Только честно?
Он кладет руки на руль, поглаживает пальцами. Они сплошь в мелких шрамах. Слегка приподнимает брови.
– Так я поднимусь на кофе?
– поворачивает голову и смотрит на меня.
– Илья, больше не говори мне, что это я тебя бросила.
– Ты могла бы приехать в любой день. Мой адрес не был секретом.
– Ты не звал.
– Ну и что?
– Вдруг бы ты не открыл мне дверь?
– Как ты мне тем летом?
Я выставляю ладонь, требуя, чтобы он замолчал. Предупреждающе качаю головой и выхожу из машины. Иду в подъезд, не оглядываясь. Мы были вместе не так долго, и за это время я ошибалась много раз. Но он всегда угадывал, что у меня внутри. Откуда-то знал, что я чувствую. Видел мою любовь. Насквозь меня видел. Он все время повторял, что я смогу все на свете! Что я хорошая, что у меня есть стержень. Что я настоящая принцесса. Он должен был простить мне тот день, когда я забрала свои вещи. И приехать за мной. Он должен был так сделать!
Мне было всего двадцать лет, я ни в чем не виновата!
Когда через десять минут я выхожу гулять с Газировкой, прадика уже нет на прежнем месте. Мы бродим туда-сюда около часа, мне хочется подышать свежим воздухом, подумать. Потом я заваливаюсь в кровать и дрыхну до следующего утра. Просыпаюсь только чтобы сходить в туалет и попить чаю.
Утром в воскресенье плачу. Едва просыпаюсь — и сразу навзрыд. Сжимаю заветный крестик, подношу его к губам. И плачу, плачу. Ну почему я послушала всех этих людей? Почему не поговорила с мужем? Почему не дождалась его с допроса? Мне было так страшно!
Но... ему, наверное, тоже.
Я не знала, что друзья моего отца приезжали к его родителям. Но... Боже, я ни разу не спрашивала. Ничего не сделала, чтобы узнать!
Телефон снова вибрирует, я беру трубку и снимаю блокировку. Так, десять пропущенных и куча сообщений. Практически все от Сережи. Остальные от друзей и родных. Все, кто видел ролик, решили поздравить меня.
По первым двум СМС от Сергея я понимаю, что парень раскаивается. Был слишком резок, несправедлив. Нервы, нервы, нервы. Психанул. Выплеснул на мне. Жалеет.
Я отправляю Сережу в бан. Давно я не посылала так людей, как вчера в его машине. От души высказалась! Даже если он меня обидел не специально, мой трехэтажный мат всегда будет стоять между нами. Я думала, за годы работы рядом с Верой совсем разучилась ругаться, но нет. Словарный запас на месте.
Долго отмываюсь под душем, потом иду на кухню, чтобы сварить кашу.
Внезапно Газировка, дремлющая под столом, срывается с места и несется в прихожую. Для нее это необычно, она даже Нине так не радуется! Следом раздается звонок в дверь. Я не ждала гостей, поэтому вздрагиваю от неожиданности. Неужели Сергей?
Мало ему эпитетов? Так я сейчас добавлю парочку! Иду открывать, мимоходом бросаю взгляд на Газзи. Она ведет себя так странно! Лежит и поскуливает, смотрит на дверь жалобно. При этом отчаянно молотит хвостом. Мне кажется, ей даже больно, так стучит, бедная.
– Газзи, хорошая моя, кто же там?
Я делаю еще пару шагов. Крестик жжется.
Боже... Боже мой...
Глава 14
Полина
В ушах от напряжения бахает. Я дыхание затаила, иду.
Как в тумане иду, замок открываю, пальцы дрожат. На операциях — никогда. Даже когда арматуру вытаскивали позавчера — я была относительно спокойной. Сейчас же меня откровенно трясет. Сразу широко дверь распахиваю.
Он пришел.
Стоит, смотрит. Глаза безумные, голодные. Поза напряженная.
Снова без приглашения пришел.
И никуда не уйдет, я это как-то сразу понимаю. Поэтому несколько шагов назад делаю, приглашая. И он заходит в квартиру.
Мой бывший муж. Моя единственная любовь. Впервые у меня в гостях.
Бедная Газировка не знает, что ей делать! То кидается к нему, то назад ко мне отступает, прячется за ногами. Снова к нему рвется. Вот и сердце мое так же, бедное. Мечется. Илья переводит глаза на Газзи и улыбается. Искренняя радость и восторг отражаются на его лице.
Если бы он вернулся раньше, я бы сказала: «Заходи, ты дома».
Раньше. Не спустя пять лет.
Сейчас я просто задыхаюсь. Губы дрожат. Я смотрю, как он гладит Газировку, как треплет ее, как при этом широко улыбается. Называет ее по-всякому, ласково. Газзи опасливо обнюхивает его руки, не понимая, как себя вести. То ластится, то к полу прижимается. Он нас обеих сбил с толку.
– Ты узнала меня! Обалдеть, Газзи, вот это да! Узнала!
– он, кажется, и сам в приятном шоке.
Ну, конечно, узнала! Мы ж с ней как две дуры только о нем и думали все эти годы.
Чужой. Уже чужой. Он в костюме, рубашке. Туфлях. Непривычно. За эти полтора месяца, что мы работаем вместе, я видела его в основном в хирургичке. А раньше он предпочитал джинсы и футболки.
Сейчас, видимо, не солидно.
Он поднимает глаза и смотрит на меня. Почему-то сразу на губы. Затем его взгляд ползет ниже и он видит крестик, который болтается поверх домашней белой майки.
Мое дыхание становится глубже. Он смотрит на крестик, на мои глаза, снова на крестик.
Помимо майки на мне хлопковые удобные трусы и домашние шорты. Я босиком. Волосы еще пока влажные после душа, тело распаренное.
Я тоже изменилась. Лицо стало худее, скулы резче, а грудь и попа, напротив, округлее. Я теперь взрослая женщина. Такой он меня не трогал.
Я смотрю на него с немым вопросом в глазах: «Зачем ты пришел?»
А гул в ушах становится громче. Я просто смотрю на него и не знаю, что мне делать. Мир сливается в сплошную пелену.