Я буду ждать тебя

Шевченко Юлия

Были же случаи, когда увольняли после одного лишь рабочего дня, так как человек не смог даже испытательный срок пройти. Текучка кадров там просто бешеная, не всегда успеваешь за новенькими лицами. Привыкнешь вот к кому-то из них, начнешь рабочее общение, а уже на следующий день они исчезают, словно их и не было. Как по мановению волшебной палочки у Гарри Поттера, произнесшего свое заклинание.

— Мы на месте, мадемуазель, — голос таксиста выводит из ступора, в котором я пребывала все время нашей поездки. Даже не заметила, как мы подъехали к зданию редакции, как машина остановилась у главного входа, как прекратилась музыка в салоне. Водитель, что всегда довозит меня до работы, включает легкую, тихую

мелодию, позволяющую мне расслабиться и немного собраться с мыслями. Нет, под нее я никогда не засыпаю, так как организм приучен уже к другому.

— Спасибо за поездку, — вежливо благодарю мужчину, протягиваю несколько купюр (больше обычного, ведь зарплата позволяет шиковать) и выхожу из машины, вдохнув полной грудью. Вот я снова здесь, готова ринуться в бой для написания очередной скандальной статьи про какого-нибудь известного человека, показавшего себя с не самой лучшей стороны.

Громкий стук моих каблуков по белоснежной плитке в холле эхом раздается по всему помещению. Находящиеся здесь люди провожают меня взглядом до самого лифта. Вот так каждый раз случается, когда я появляюсь в редакции. Все смотрят на главного журналиста, находящего очередную сенсацию по всему Парижу. Кто-то этим восхищается, кто-то злобно завидует. Уверена, что есть и те, кто проклинают меня самыми ненавистными словами. От чего хочется в голос рассмеяться и как-нибудь съязвить. Жалкие людишки, не добившиеся многого в жизни, всегда будут презирать самых богатых и успешных. А сами же даже задницу с дивана не поднимут, чтобы чего-то стоящего в жизни добиться. Легче же на других смотреть, чем двигаться вперед.

Поездка в лифте занимает мало времени, к тому же народу тут практически нет, да и выходят они все раньше меня. Немногие же работают на самом высоком этаже в здании. Едва же покидаю кабину, оказываюсь в крепкой хватке высокого мужчины, начинающего тянуть меня вперед по коридору, мимо работников за столами, прямо к моему личному кабинету, который я получила через пару месяцев после начала новой жизни. Это привело к зависти «стареньких» журналистов, занимающих свою должность долгие годы. И их презрение понятно — пришла новенькая девочка и за очень короткий срок заслужила доверие начальства. А ведь я тогда еще только-только университет закончила.

— Ты опоздала, дорогуша, — ммм, милашка Ален Дюмаж, всегда с утра настроение поднимает своими словами. Кидаю взгляд на настенные часы и громко хмыкаю. Всего-то на три чертовых минуты. Меня что за это теперь расстрелять?

— В конференц-зале гильотину построили для моей казни? — кидаю сумочку на стол, отодвигаю в сторону занавески, чтобы через окно проник яркий, солнечный свет, снимаю пиджак и вешаю его в шкафчик. Все это время мужчина молчит и просто удивленно и обескуражено смотрит на меня. Либо не понял шутки, либо посчитал ее неуместной.

— Ой, да брось! — широко улыбаюсь, довольная произведенным эффектом. Ален выглядит очень раздосадованным и явно чем-то недовольным. — Бурная ночь? — плюхаюсь на мягкий диванчик, вытянув вперед ноги. Хоть я и люблю шпильки, все же иногда они меня просто убивают. Особенно вот эти, купленные пару дней назад. Новые и еще не разношенные, а я же по глупости своей в них на работу пошла. Дурочка! Буду теперь с ними мучиться весь день.

— Ох, если бы, — разочарованно вздыхает, всплеснув руками и закатив глаза. Похоже, у него не получилось хорошо отдохнуть вечером. Кто-то ему все испортил. — Селеста не пришла, а Люк просто меня кинул, сославшись на какое-то неотложное дело. Наверняка с кем-то другим трахаться поспешил.

Ален Дюмаж является настоящим бисексуалом, предпочитая развлекаться и с женщинами, и с мужчинами по отдельности или же одновременно.

Нередко же рассказывал про свои знаменитые оргии, которые я даже слушать не хотела,

но он продолжал меня мучить, веселясь даже от моих матов в его сторону. Этот очень привлекательный мужчина мог свести с ума любого в радиусе нескольких миль. Высокий, спортивного телосложения шатен с серьгой в правом ухе в течение десяти секунд привлекал внимание всех собравшихся в комнате. Порой казалось, что даже гетеросексуалы на него заглядывались, истекая при этом слюнями. Особенно всем нравился блеск его красивых глаз какого-то неестественного голубого цвета, а уж улыбка на пухлых губах способна избавлять дам от мокрых трусиков, а мужиков поглаживать вставшие члены. Его не портила ни двухдневная щетина, ни слегка нахмуренные брови на идеальном, даже немного миловидном лице. Возможно, у нас бы с ним что-то и получилось, но мы всегда оставались друзьями, не переходя запретную грань.

— Лучше бы ты со мной поехал, а не сидел в том баре в гордом одиночестве, — наклоняюсь, чтобы потереть затекшую ногу, но резко останавливаюсь, когда Ален вдруг опускается на колени и делает это за меня. Вот такие его порывы и нравятся очень, но приводят в своеобразный ступор. Не каждый мужчина станет перед женщиной так унижаться, как сами они любят говорить. Это же для многих ниже собственного достоинства.

— И чем бы мы занимались? — снимает с моей ноги шпильки и растирает ее. Аж глаза закатываю от удовольствия, губы прикусываю и откидываюсь на спинку диванчика. Мммм, от такого массажа можно оргазм в сию же минуту получить. Кончить от мягких пальцев своего друга. Но как жаль, что он не в моем вкусе, иначе бы уже давно с ним сексом занялась прямо на рабочем столе в кабинете. — Только не вздумай течь от этого, — слегка сжимает пальцы, от чего чуть съезжаю вниз по коже мебели. — Видана!

— Тогда прекрати, Ален, — пытаюсь ногу отдернуть, но он не дает мне этого сделать. Больше не гладит, но и не отпускает. — И как это понимать? — удивленно приподнимаю вверх бровь и, похоже, очень сильно глаза округляю, так как француз показывает язык, после чего надевает на меня туфлю и встает во весь свой рост, возвышаясь надо мной.

— Хотел немного расслабить тебя перед встречей с Нинет, — коварно усмехается и помогает подняться на ноги с помощью протянутой руки. — Она велела к ней прийти, как только ты появишься, дорогуша.

— Ну, ты и жук, Дюмаж, — бью его ладошкой в грудь в приторном гневе. Он ахает как будто от боли и смотрит грустными-прегрустными глазами. Ох, и артист он недоделанный, прямо телевидение без него пропадает. — Не мог раньше сказать, что начальство меня вызывает? Дурак! — кричу ему через плечо, выходя в коридор и держа путь к главному кабинету в редакции.

Тут я не цокаю каблуками, но все равно привлекаю внимание всех сотрудников, мимо которых прохожу. Они словно зверьки любопытные высовывают головы со своих рабочих мест, чтобы поглазеть на Видану Зотову, идущую к начальнице, так сказать, на ковер. Ведь многие из этих людишек будут рады моему падению, ссоре с Нинет, рядом с которой я никогда не показываю своей слабости и покорности.

Могу порой сказать то, что на ум пришло в данный момент, не особо заботясь о последствиях, так как главный редактор иногда проявляет ко мне снисхождение, а всех остальных отчитывает за самую маленькую ошибку. Их провинность стоит им работы в одной из успешных редакций журнала в городе. Не ценят они полученную возможность получить престижное место, а просто завидуют более успешным людям. К примеру, мне.

— Вам больше нечем заняться, как за мной следить, да? — громко произношу фразу надменным голосом, чтобы сбить с них спесь, после чего открываю дверь в кабинет начальницы и, не спросив разрешения, захожу внутрь. — Доброе утро, мадам Колдер, — бесцеремонно присаживаюсь на стул, стоящий около ее стола, и мило ей улыбаюсь.