Я буду жить до старости, до славы...
Шрифт:
Прилагаю при этом обращение Секретариата Лен. отд. Союза Со<в>. Пис.
Мой домашний адрес: Ленинград, ул. Рубинштейна, 22, кв. 8
д. тел. А-4-97-48.
№ п/б 04770770, Дзержинский райком.
№ паспорта XXXI — ПС—627025, выд. 5 отд. ЛГМ 23/VII-51.
Заявление военному прокурору от секретариата ЛО СП СССР
СОЮЗ СОВЕТСКИХ ПИСАТЕЛЕЙ СССР
Ленинградское отделение
Телефон Ж 3-33-43
26 июля 1955 г.
Военному прокурору Ленинградского военного округа
полковнику юстиции т. ЕРШОВУ
Секретариат Ленинградского отделения
Писательской общественности неизвестны обстоятельства, при которых он был осужден, неизвестна степень его виновности, но, присоединяясь к заявлению о реабилитации, Секретариат Лен. отд. СП исходит из того факта, что произведения талантливого поэта Бориса Корнилова до сих пор сохраняют свое художественное значение. Его поэма «Моя Африка», проникнутая духом пролетарского интернационализма, получила в свое время восторженную оценку великого французского писателя Ромена Роллана. Поэма Бориса Корнилова «Триполье» посвящена героям-комсомольцам гражданской войны и до сих пор остается одним из ярких произведений о комсомоле. Сохраняют свою ценность стихи о Кирове и стихи для детей и многочисленные лирические произведения поэта.
ЗАМ. ОТВЕТСТВЕННОГО СЕКРЕТАРЯ
ЛЕН. ОТД. СП /ХОЛОПОВ/
СЕКРЕТАРЬ ПРАВЛЕНИЯ ЛЕН. ОТД. СП
/ЧИВИЛИХИН/
Заявление в Ленинградскую прокуратуру поэта Я. Смелякова
В ЛЕНИНГРАДСКУЮ ВОЕННУЮ ПРОКУРАТУРУ
С поэтом Борисом Корниловым я был не просто знаком, а очень близок в 1932—34 гг., когда он — житель Ленинграда — приезжал в Москву или я бывал в Ленинграде. В такое время мы почти не расставались с ним. Поэтому я считаю себя вправе говорить о нем как о человеке хорошо мне известном.
Никогда я не слышал от него ни одной антисоветской мысли, ни одного, даже замаскированного, антисоветского намека.
Те его стихи, напечатанные и ненапечатанные, которые я знаю, отличались прямотой и цельностью истинного патриота. Он был поэтом крупного масштаба, большого таланта. Именно так расценивали его и относились к нему и авторитетные знатоки литературы того времени и читатели.
На днях я достал две книги стихов Корнилова и перечитал их. Считаю, что и сейчас, после двадцати лет прошедших с тех пор, как его арестовали, большинство стихотворений Б. Корнилова живет и имеет полное право на переиздание.
Ничего криминального, кроме того, что он, как говорится, любил выпить, я о нем не знаю. А у меня, повторяю, есть все основания полагать, что он от меня своих воззрений не скрывал.
Я глубоко убежден, во-первых, в его невиновности и, во-вторых, в том, что реабилитация его принесет значительную пользу делу развития советской поэзии.
20 марта 56 г. Поэт Ярослав Смеляков
гор. Москва, Большой Демидовский переулок, д. 17, кв. 5
В июне 1934 года, накануне Первого съезда писателей, на котором Николай Бухарин будет говорить о Корнилове как о первом, самом ярком поэте нового поколения, М. Горький (уже давно общесоюзный «дорогой Алексей Максимович», восхищавшийся «удивительной культурной работой рядовых чекистов в лагерях», мечтавший воспеть труд этих людей «поразительной душевной сложности» [554] , печатает статью «Литературные забавы», где о друзьях Корнилова поэтах Павле Васильеве и Ярославе Смелякове сказано:
554
Горький М.
«…На характеристике молодого поэта Яр. Смелякова всё более и более отражаются личные качества поэта Павла Васильева. Нет ничего грязнее этого осколка буржуазно-литературной богемы. Политически <…> это враг. <…>…в тоне Смелякова начинают доминировать нотки анархо-индивидуалистической самовлюбленности, и поведение Смелякова все менее и менее становится комсомольским». «…Поэт Павел Васильев хулиганит хуже, чем хулиганил Сергей Есенин». «…Те, которые восхищаются талантом П. Васильева, не делают никаких попыток, чтоб перевоспитать его. Вывод отсюда ясен: и те и другие одинаково социально пассивны, и те и другие по существу своему равнодушно „взирают“ на порчу литературных нравов, на отравление молодежи хулиганством, хотя от хулиганства до фашизма расстояние „короче воробьиного носа“».
Именно фраза про «фашизм» будет использована в редакционной статье «Зорче глаз, выше большевистскую бдительность» газеты «Литературный Ленинград» (№ 40 от 29 августа 1936 года), когда уже вовсю шла травля Б. Корнилова. Так отеческой рукой основоположник метода соцреализма подвел Павла Васильева (1909–1937) и Бориса Корнилова под высшую меру. Ярослав Смеляков (1912/1913—1972) в 1934–1937 годах отбыл свой первый срок.
Повторная литературоведческая экспертиза стихов Бориса Корнилова. 1956 год
В ПРОКУРАТУРУ ЛЕНИНГРАДСКОГО ВОЕННОГО ОКРУГА
По вашему поручению мы познакомились заново с книгами поэта Бориса Корнилова и с отдельными публикациями его произведений в журналах «Звезда», «Литературный современник», «Новый мир», «Залп», «30 дней» и «Молодая гвардия» за период с 1934 по 1936 гг.
Из книг Бориса Корнилова нами перечитаны следующие:
«Молодость» /1928/
«Первая книга» /1931/
«Книга стихов» /1933/
«Стихи и поэмы» /1933/
«Триполье» /1934/
«Моя Африка» /1935/
«Новое» /1935/
Изучение стихов Бориса Корнилова приводит нас к твердому убеждению, что их автор был бесспорно талантливым советским поэтом [555] . В его произведениях большое место отведено темам пролетарского интернационализма, героики гражданской войны, социалистического преобразования деревни.
Экспертное заключение о стихах Бориса Корнилова /принадлежащее неизвестному нам лицу/ [556] , с которым вы нас познакомили, носит безусловно клеветнический характер. Совершенно очевидно, что обвинение Корнилова в продолжении традиций «кулацкого поэта С. Есенина» является решительно несостоятельным, ибо сам Есенин не был кулацким поэтом, а был и остается выдающимся поэтом начала нашей революционной эпохи.
555
Здесь и далее подчеркнуто сотрудником прокуратуры. (Подчеркнутому в издании соответствует курсив наст. книги. — прим. верст.).
556
Обратим внимание на фразу: «Экспертное заключение о стихах Бориса Корнилова (принадлежащее неизвестному нам лицу)… носит безусловно клеветнический характер». «Лицом», как мы знаем, был Н. В. Лесючевский. В 1956 году (год написания нового экспертного заключения) он занимал высочайшие посты в писательской иерархии: являлся главным редактором издательства «Советский писатель» и членом Правления Союза Писателей СССР и РСФСР. Но имена «своих» система не выдавала.