Я был на этой войне (Чечня-95)
Шрифт:
Затем Паша вынес нам дешевый польский одеколон, который мы приватизировали еще при штурме «Северного». Не жалея, горстями лили на тело. Втирали. Больно щипало, саднили многочисленные мелкие ранки, порезы, ушибы. Телу возвращалась прежняя чувствительность. Разогретая кровь уже не то что бежала по венам, она бушевала. Хорошо! Тепло! Плевать на мороз. От нас повалил пар.
Вернулись в кунг. Оделись во все чистое, новое, свежее. Ерунда, что форма обычная зеленая, а не камуфлированная. Новое, чистое белье и такая же форма
Юра налил по полстакана водки всем, включая и Пашку.
— Ну что, Слава! За возвращение! — Юрка поднял до боли знакомый, родной белый пластмассовый стаканчик.
— За возвращение! Давай, Паша! — мы чокнулись и выпили.
Не дожидаясь второй, накинулись на еду. Изголодавшийся организм требовал своего. Жевали молча и быстро проглатывали большие куски. Постепенно расслабились, и накатилось опьянение. Опьянение даже не от водки, а от тепла, хорошей пищи. Быстро налили по второй.
— За удачу, мужики, чтобы она нас не покидала!
— Это точно. Если бы не удача, Паша, то нам ни за что не выбраться. За удачу! — вновь прошелестели стаканчики, и мы выпили.
Дверь без стука распахнулась. На пороге стоял Серега Казарцев.
Глава 12
— Ну, блин, штабные, вы опять пьете. Как будто в окружении не могли!
— Заходи, Серега, заходи, родной!
— Пашка! Стакан доставай и вилку!
— Не, мужики, я пить не буду.
— Да брось ты дурочку валять. За наше возвращение неужели не выпьешь?
— Ладно, только чуть-чуть плесните.
— Мы сейчас будем третий пить, а у тебя только первый. Догоняй!
— Нет. Я с вами третий выпью.
— Как хочешь. Паша, наливай! Поменьше.
— Ну что, мужики, третий?
— Да, третий!
— За тех, кто остался.
— Помолчи.
— Молчу.
Встали и молча, не чокаясь, после секундного молчания, каждый выпил. Опять набросились на еду, запивая все это пивом. То ли от жирной пищи, то ли по какой другой причине, но хмель стал проходить. Мозги почти прочистились. Первым нарушил молчание и дружное чавканье замполит.
— Давайте, герои, рассказывайте, как вас угораздило так вляпаться.
— Если будешь разговаривать с нами таким тоном, то морду враз разобью, — предупредил я его. — Ты должен был с нами быть.
— Должен, но начальники за гуманитаркой отправили на «Северный». Привез. Ваша доля у меня. Не отдавал, чтобы этот охламон, — Сергей кивнул на Пашку, — не сожрал и не пропил.
— А сигареты?
— Набрал я для вас сигарет и пива, и друган ваш Сашка-комендант поклон с приветом прислал. Утром отдам. Давайте рассказывайте.
— Да что, Серега, рассказывать. В общих чертах ты и без нас уже все знаешь.
— Знаю, но все равно рассказывайте.
Вкратце, перебивая друг друга, мы рассказали все то, что нам пришлось пережить. Не скрывали ничего, не приукрашивали. Еще слишком свежи впечатления, память вновь и вновь возвращала в тот кошмар, из которого только несколько часов назад нам удалось выйти. Нам удалось, а вот другим парням — нет.
— Нет нашей вины, Серега, что мы вышли, а мужики там остались. Нет.
— Не переживайте. Все уже знают, что — нет. Доложили уже в Москву, министру и всей прочей шушере. Докладывали, правда, после Ролина, тот преподнес, что во всем наша вина. Оказывается, только мы должны были идти на штурм, по крайней мере, так говорят на Ханкале. А остальные должны были оказывать только огневую поддержку.
— Никакой поддержки не было. Духи нам такую классную засаду устроили, что мы как слепые котята туда вляпались, — мрачно произнес я.
— Духов было больше, чем нас, — подтвердил Юрка.
— Бросили на смерть, ублюдки московские.
— Как новый командир? — спросил я.
— Да никак! Он, оказывается, приятель министра обороны Грачина. Вот его по блату и поставили.
— Это с кадрированного медицинского полка на боевую бригаду?
— Да. На нашу бригаду.
— Звиздец!
— Мы здесь уже это обсудили. Он не то что карту нарисовать не может, он ее читать не может. На совещаниях, кроме матов, ничего не услышишь. А когда Билич начинает выступать и при этом говорит военными терминами, то Буталов засыпает.
— Как засыпает? — не понял Юра.
— Очень просто — берет и засыпает. Повесит голову на грудь и сопит. Он — ноль.
— Он Героя не хочет получить?
— Пока не видно, но то, как он вел штабную колонну к старому КП, — это, мужики, звиздец. Полная безграмотность. Если бы Саныч не взял командование в свои руки, то и не дошли бы. Когда идет беглый огонь по колонне, может, какой-нибудь пацан стреляет, этот придурок командует: «Стоп! Принять бой!» А когда нарвались на засаду, то он командует: «Идти не снижая скорости». А впереди завал. Короче — дурак.
— Кошмар! Мы с ним еще хлебнем лиха!
— Конечно, хлебнем. Завтра снова на Минутку вечером идем!
— Как идем?
— Приказ Москвы. Но уже не только мы одни. Правда, идти прежним маршрутом.
— Опять через мост?
— Да, ребята, опять через мост.
— Наливай, пока крыша не съехала.
— Точно, Слава, тут без бутылки не разобраться. С Бахелем не взяли, а тут с этим медиком… М-да!
— Наливай, Пашка! По полстакана лей.
— За удачу, за то, чтобы она нас не оставила! — мы, не чокаясь, выпили. Полученная информация нас ошеломила. Сидели молча, не закусывая.