Я был на этой войне (Чечня-95)
Шрифт:
Всех шокировало известие, что командовать нами будет бывший командир кадрированного, да еще и медицинского полка. Вдобавок ко всему полковник!
Ты знаешь, читатель, что такое кадрированный полк? Именно кадрированный, а не сокращенного состава. Обычный кадрированный пехотный полк — это командир, начальник штаба, заместитель. Как правило, заместитель по вооружению. Во всей бригаде не более десяти-пятнадцати офицеров. Человек двадцать прапорщиков. Человек пятнадцать солдат. И все! И все!!!
Главная их задача — обслуживание техники. То есть проведение регламентных работ, раз в пять лет замена всех резинотехнических изделий и тому подобная канитель. При советской
А вот что такое кадрированный медицинский полк, этого я не знал. Офицеры и прапорщики, которые были со мной, тоже слыхом не слыхивали про такой. Если в обычном кадрированном пехотном полку должность командира полка была подполковничья, очень редко майорская, то здесь — полковник! В голове все это как-то не умещалось. Скорее всего, этот полк был предназначен для третьей мировой войны. Когда планировалось применение оружия массового уничтожения.
Кроме того, нам сообщили, что новый комбриг из Северо-Кавказского военного округа (сокращенно — СКВО), а мы из Сибирского (СибВО). Во все времена служить в СКВО могли либо «блатные», либо переведенные по замене из Дальневосточного (ДальВО) или Забайкальского (ЗабВО, забытый Богом военный округ).
Ладно, выберемся — разберемся, ху из ху. Уже то, что бригада выжила, пусть не полностью, в полном составе, но выжила. А самое главное, что нас помнят, это уже грело душу. Десантники тоже обрадовались. Теперь они тоже могли выбраться к нашим войскам, а там уже и добраться до своей части. Тупая усталость, безразличие к своей судьбе, судьбам и жизням окружающих ушли. Настроение у всех было приподнятое. Несмотря на сильную усталость, хотелось жить.
Операция по нашему спасению, эвакуации была назначена на пять утра. До этого времени нам предстояло пройти порядка десяти кварталов и придумать что-нибудь вроде моста. Наши могли нас только поддержать огнем.
Как только спустились сумерки, не дожидаясь полной темноты, мы тронулись в путь. В живых от прежнего состава, вместе с ранеными, нас осталось двадцать два человека. Десантников со своими ранеными было шестнадцать человек. Так что войско у нас было разношерстное. Боеприпасов, правда, немного, но злости и желания выжить — на целый батальон хватит!
Через пять кварталов разведка доложила, что обнаружила группу боевиков численностью до пятнадцати человек. Не надо полагать, что все боевики подобно регулярной армии были центрально подчинены. Отнюдь нет. Все они были разбиты на мини-группы, мини-банды. В отдельных формированиях насчитывалось до тысячи человек. В других — пять-шесть человек. Главари крупных группировок, конечно, поддерживали связь со штабом Дудаева, как-то более-менее координировали совместные операции. Но тот бардак, который царил в эти дни в Грозном, не позволял ни нам, ни боевикам действовать организованно.
Исходя из вышеперечисленного, совместно с десантниками мы решили, что перед нами какая-то «дикая» банда, а может, даже обычные мародеры, маскирующиеся под боевиков. Ранее уже встречались и такие. Хотя, честно говоря, я лично большого отличия не вижу. Надо знать менталитет чеченского народа, чтобы понять это. Еще со времен покорения Кавказа у этой народности отмечали неуемную жадность и алчность, они же с самого начала были склоны к похищению людей за выкуп. Перечитайте Толстого, Лермонтова, Ермолова.
Вот поэтому и решили атаковать эту «бригаду» боевиков. Поначалу было желание обойти ее с фланга, но разведка доложила, что боковые улицы завалены и поэтому пройти по ним с ранеными не представляется возможным. Надо постоянно карабкаться вверх, спускаться вниз по кучам строительного мусора. Неизбежный шум, большой риск обвалов, травм. Сильно хотелось поскорее попасть к своим. Также не исключался вариант, со слов захваченного «языка», что духи принимают нас за диверсионно-разведывательную группу, которую хотят уничтожить. Уничтожить любой ценой, полагая, что мы захватили какого-то их полевого командира и пытаемся его переправить к нашим. Это частично и подтвердили в нашей бригаде, когда по рации поинтересовались, не тащим ли какого-нибудь духа. На что мы ответили, что сибиряки в плен не сдаются и в плен не берут. Выходило по всем параметрам, что необходимо поспешать. Надо так надо. Вперед, вперед!
Когда находишься на войне и вокруг тихо, имеется в виду — тихо по меркам войны, то используешь малейшую возможность вздремнуть, а уж спать ложишься пораньше. Духи тоже не были исключением. Они, как все воины, ложились пораньше спать, выставив предварительно часовых.
Их часовые мало отличались от наших. Чтобы разогнать сон, развлечься, испугать неприятеля, они простреливали перед собой местность. У каждого был свой участок ответственности. Всего часовых было двое. Они также периодически запускали осветительные ракеты, забавлялись тем, что при свете осветительных ракет (ночь тогда была темная, безлунная) пытались расстрелять перебегающих крыс. По нашим наблюдениям, никому из них это не удалось.
Спустя где-то час они сошлись вместе, что во всех армиях мира строжайше запрещено, и закурили, что также категорически противопоказано, вредит здоровью часовых. Во-первых, отвлекает, а во-вторых, огонь ослепляет. Эти сигареты были последними в их жизни. Ведь было написано на их пачке, что Минздрав предупреждает — курение опасно для вашего здоровья. Неграмотные, видать, были.
Сняли мы эту парочку быстро и безболезненно. Они ушли к своему Аллаху с пророком, так до конца и не поняв, что же это было. Подползти было рискованно. Слишком много гремящего, предательски осыпающегося под ногой щебня. И как только они закурили, из двух ПБ всадили в момент затягивания сигаретой по пуле. Получилось, слава Богу, с первого раза. Тихо и бесшумно. Только два негромких хлопка, как будто хлопнули громко в ладоши, распугивая крыс. Добивать тоже не пришлось.
А потом мы уже все спустились в подвал и начали вырезать спящих. В этом деле главное, чтобы спросонья человек не завизжал. Поэтому левой рукой удар по щеке наотмашь, и тут же по горлу ножом.
Воротит, читатель? А что поделаешь, когда жить захочешь, тогда и не то сделаешь, и не такую дрянь, как крысу, съешь. Пришлось-таки мне ее попробовать. Жрать нечего. Холодно. Шатает от голода и усталости. В глазах круги, даже не то что круги, а пятна черные. Спишь по часу-полтора. Спать опять же приходится не раздеваясь, да на камнях. Большой костер, чтобы обогреться, не разведешь — заметят. Вот и били крыс тихо, огонь разводили маленький, чтобы только поджарить маленькими кусочками. Все лучшие куски — раненым. Воду брали не из Сунжи, там открытое пространство, могли заметить, а из ямок, воронок. После этого вода из Сунжи мне казалась роскошной минеральной с какого-нибудь престижного курорта. И вот, когда ты уже оскотинел, а перед тобой замаячил огонек избавления из этого положения, на твоем пути оказалось полтора десятка вооруженных бандитов, которые по своему скудомыслию завалились спать. Что ТЫ сделаешь, читатель?