Я был на этой войне (Чечня-95)
Шрифт:
— Понял! — боец закивал головой и радостно оскалился в улыбке.
— Не суши зубы, вызывай!
— Есть!
Злость не проходила. Она требовала выхода. Перед глазами встала картина с раздавленными телами. Вскинул автомат и дал очередь от души вверх. Надо их как-нибудь отогнать от края, а то не заложим взрывчатку. Вкратце объяснил свой план рядом стоящим. Те поняли, и мы начали усиленно обстреливать духов. Попробовали закидывать гранаты и долбить гадов из подствольников и «мух». Вроде помогло. Отошли от края, откатились. Знай наших!
Тут уже подоспели и наши бригадные саперы. Притащили большой кусок желтоватого пластита
— Мужики! Вы только не переборщите, а то все здание завалите вместе с нами!
— Не боись!
— Здесь немного будет. Сейчас духов как яблоки-падалицу будем собирать.
— Давай, зажарим скотов!
— Эх, огнемета, жаль, нет!
— Еще раз, мужики, отгоним духов от края!
— Давай! Огонь!
И все начали вновь в бешеном темпе обстреливать засевших наверху духов. Пули рикошетили от стен, уходили вверх. Ручная граната, брошенная вверх, ударилась и отскочила обратно вниз. Упала на площадь. Никто из наших не пострадал.
— Ты что делаешь, чурка долбаный?
— Я же не специально!
— Да меня не гребет, специально или нет. Чуть не угробил. Идиот!
— Бери от подствольника гранату, бей о каблук, а потом кидай.
— А не взорвется в руках?
— Не бойся, попробуй!
Тот попробовал. Получилось. Остальные тоже, узнав о нашей задумке, начали обстреливать «своих» духов, отгоняя их подальше от края. Наши саперы быстро работали. Широкой черной изолентой привязали бруски взрывчатки к сохранившимся колоннам, воткнули электродетонаторы, по одному запасному на всякий случай, и побежали обратно. И вот он настал. Настал Судный День. Молитесь своему Аллаху, ублюдочное племя. Сапер закрепил концы проводов в своей «адской машинке» и начал крутить рукоятку. А затем резко надавил небольшую черную кнопку.
Раздался оглушительный взрыв, и кирпичная кладка рухнула вниз. Были слышны короткие, полные ужаса человеческие крики, когда раздался взрыв. Под этими кирпичами нашли свою смерть духи. Так и надо. Око за око! Еще духи остались на остатках крыши. Там тоже работали саперы. И теперь потащили свою «машинку» в тот угол.
— Крыша не обвалится?
— Не знаю.
— Давай подальше уберемся.
Послышались команды, и толпа отхлынула и освободила угол. Саперы тоже отошли подальше. Снова быстро покрутили рукоятку, нажали на кнопку, и грянул взрыв. Здесь уже кровля медленно наклонилась и падала не на второй этаж, а на улицу. Сначала посыпались духи, а следом рухнула крыша, завалив их собой. Высота, с которой они слетели, была метров двенадцать, да еще бетонные перекрытия сверху… Нормально, я даже не подходил к краю посмотреть. А народ пошел.
— Не видать ничего!
— Сейчас пыль осядет.
— Не стреляй! И так пылища висит.
— А вдруг кто живой остался?
— Ты в своем уме? С такой высоты…
— Да тонн десять камней сверху. Нет, вряд ли.
— Смотри, совсем как внизу наших накрыло.
— Ага. И кишки точно так же размотало. Не надо было взрывать над нами потолок, тогда бы по-человечески погибли.
— Тьфу. Собакам собачья смерть. Идем деньги делить.
— Идем!
— Идем деньги делить!
— Всем поровну!
— Размечтался. Поровну! Ха!
— Все, кто брали этот сраный банк, тот с долей.
— И больше никому!
— Пошли они на хрен!
— В гробу я этих халявщиков видел!
Вниз! В подвал! Скорее! У всех сперло дыхание от возможности поживиться. Странно, но те, кто остался внизу, не пошли осматривать и грабить подвалы. Хотя там оставалось не менее пятидесяти человек с ранеными. Они стояли, постреливая вниз. А внизу, в подвалах, было темно, как у грешника на душе. Из бушлатов, которые остались от раненых и убитых, соорудили что-то наподобие факелов, окунули в солярку у подъехавших БМП и зажгли.
На ступенях, ведущих в подземелье, лежали обезображенные пытками трупы наших солдат и офицеров. Тех, кто ранеными или контуженными попали в плен к духам при первом штурме. У многих в распахнутые рты были забиты пачки денег. У некоторых были разрезаны животы, и вместо внутренностей также были забиты деньги. Много денег. Но деньги были старые. В России в девяносто третьем их поменяли, а в свободной независимой Чечне они ходили до нашего прихода. Умно, сволочи, поступили. Населению, народу сунули фантики, которые, кроме как в этой сраной дыре, больше нигде не имели никакой силы, а сами получали за нефть, оружие, наркотики доллары. Ублюдки долбаные. Хотя они действовали по примеру незабвенной коммунистической партии. Когда кроме как в Союзе наши «деревянные» рубли нигде не принимали. Сомневаюсь, что их и сейчас где-то примут.
У всех сразу прошла золотая лихорадка. Вынесли трупы на улицу. Десантники и пришлая «махра» ушли к своим. Мы остались на месте. Пошли вниз, в подвалы.
Подвалы Государственного банка независимой Республики Ичкерия располагались под всем зданием. В одном месте подвал был «двухэтажным». Освещая себе путь самодельными факелами, спустились вниз. Шли медленно. Духи могли оставить нам любой сюрприз, любую подлянку. С них станется. Всюду видны следы поспешного бегства. Брошеные развороченные ящики, коробки, из некоторых наполовину высыпались деньги образца 1991 года. Пустые и набитые инкассаторские сумки. Впереди идущий радостно закричал и начал копаться в коробке. Все подошли поближе. Из двух полуразорванных коробок торчали перевязанные резинками и бумажными лентами пачки долларов. При тусклом, неверном свете факелов эти две коробки, битком набитые вожделенными зелеными деньгами, казались чем-то вроде невероятной удачи. Доллары, доллары! Это — обеспеченная жизнь, это квартиры, машины, хорошее образование для детей. Доллары, доллары!
Сразу стало тесно вокруг коробок. Толкая друг друга, все подбежали к этим коробкам. Начали расхватывать. Брали по пачке, по две. Выдергивали банкноты, пытались рассмотреть при плохом освещении на просвет, мяли их, тискали, нюхали. Доллары! Вот за это стоит воевать! Это как награда за все перенесенное! Заслуженная награда. И не надо ни орденов, ни медалей. Вот она, наша награда! Все были возбуждены. Но тут один боец закричал:
— Мужики! Они же красятся!
— Брось. Ты что выдумываешь?
— А точно, красятся! Вон пальцы зеленые!
— Они у тебя по жизни грязные!
— У самого грязные! Плюнь на банкноту и потри!
— Точно красятся! Тьфу, ты…
— Это же надо! А я уже и губу раскатал. Думал, что хоть сейчас повезло, и буду как человек жить. Хрен! Тьфу! Гребаные чечены, не могли пару коробок настоящих баксов оставить!
— Уроды!
— Что с ними будем делать?
— Что, что! Задницу подтирать!
— Зеленая будет.
— Значит, спалить их. Да и хрен с ними!