Я была здесь

Форман Гейл

Я никому из них не перезваниваю. Я продолжаю работать, взяв несколько новых клиентов, теперь у меня шесть человек в неделю, зарабатываю прилично. Ноутбук Мэг стоит на столе вместе с учебниками, собирает пыль. Но однажды после обеда раздается звонок в дверь. На крыльце оказывается Скотти с Самсоном, которого он привязал к перилам.

– Я решил принять твое предложение надрать мне задницу, – говорит он.

– Заходи.

Мы запускаем комп.

– Во что будем играть? – интересуюсь я.

– Я подумал, что начать стоит с «Одинокого солдата».

– Это что

такое?

– Сейчас покажу, – он открывает браузер. – Гм, – Скотти все продолжает возиться. – Сети не вижу. Может, роутер надо перезапустить.

Я качаю головой.

– Скотти, у меня нет роутера. И Интернета.

Он смотрит на меня, а потом по сторонам, словно вспоминая, кто такая я, кто такая Триша.

– А. Ну ничего. Поиграем в то, что есть, – он снова придвигает к себе ноутбук. – Какие тут игры установлены?

– Я не знаю, ставила ли Мэг что-нибудь. – Мы с ним смотрим друг на друга и едва не улыбаемся. Мэг игры ненавидела. Она считала, что они высасывают ценные клетки мозга. Ну и, разумеется, на ее компе не оказывается ничего, кроме предустановленного набора.

– Можем в пасьянс сыграть, – говорю я.

– Вдвоем в него не играют, – отвечает он. – Поэтому и называется «солитер» [17] .

У меня такое чувство, что я его подвела. Я протягиваю руку, чтобы закрыть ноутбук, но Скотти снова открывает.

17

Игра называется французским словом solitaire, т. е. «одинокий».

– С него она свое письмо отправила?

Мальчишке десять лет. По-моему, ему такие разговоры на пользу не пойдут. Уж я точно не буду с ним это обсуждать. И я закрываю ноутбук.

– Коди, мне никто ничего не говорит.

В его голосе звучит такая печаль. Я вспоминаю прощальную записку, которую Мэг отправила брату с этого ноутбука.

– Да, с него.

– Можно посмотреть?

– Скотти…

– Я понимаю, что все меня защищают и все такое, но моя сестра выпила яд. Так что поздновато.

Я вздыхаю. Распечатка ее предсмертного письма лежит у меня под кроватью в коробке, хотя я знаю, что увидеть он хочет не его. Он наверняка его уже читал или хотя бы слышал о письме. Ему нужно увидеть, откуда оно было отправлено. Я открываю сообщение в отправленных. И показываю ему. Сощурившись, Скотти читает.

– Тебе не показался странным кусок, что она «приняла такое решение самостоятельно»?

Я качаю головой. Мне не показалось.

– Просто когда нас с ней вместе за что-то собирались наказывать, Мэг не хотела, чтобы мне влетало, и именно так говорила родителям: «Скотти тут ни при чем. Это мое решение». Так она меня защищала.

Я вспоминаю все многочисленные истории, в которые Мэг втягивала брата, а потом оправдывала его. Она всегда брала ответственность на себя. В большинстве случаев – заслуженно. Но я до сих

пор его не понимаю, так что этому десятилетнему мальчишке приходится мне все разжевывать.

– Кажется, что она кого-то защищала.

12

Когда Скотти уходит, я снова перечитываю письма Мэг. Отправленные, которые она по непонятной причине удалила. Почему она стерла только то, что сама написала, но не входящие? Или часть входящих тоже удалена, просто я не знаю, что искать? И почему именно за этот период? И что еще она стерла? Можно ли найти эти старые письма? Или они пропали с концами? Понятия не имею. И некого спросить.

Но тут я вспоминаю о Гарри Канге, соседе Мэг, который изучает компьютеры. Отыскав бумажонку, на которой Элис написала свой номер, я звоню. Она не берет, и я оставляю сообщение – прошу, чтобы мне позвонил Гарри.

На следующее утро телефон будит меня в семь сорок пять.

– Привет, – говорю я сонным голосом.

– Это Гарри Канг, – объявляет он.

Я сажусь.

– А, привет, Гарри, это Коди.

– Я знаю. Это же я тебе звоню.

– Точно. Спасибо. Слушай, может, ты сможешь мне помочь. Я пытаюсь найти на компьютере удаленные письма.

– Ты мне звонишь, потому что у тебя комп сдох?

– Он не мой. А Мэг. Я хочу попробовать восстановить файлы, которые она стерла.

Он молчит, словно обдумывая.

– Что за файлы?

Я рассказываю о стертых отправленных и о том, что хочу их восстановить, да и вообще все письма, которые она могла удалить.

– Возможно, поможет специальная программа. Но раз уж Мэг хотела их стереть, возможно, следует отнестись к этому с пониманием.

– Согласна. Но кое-что из ее предсмертного письма навело меня на мысль, что она сделала это не одна, и тут еще эта стертая переписка. Мне кажется, здесь что-то не так.

Опять повисает молчание.

– Ты думаешь, ее могли заставить?

Можно ли заставить человека выпить яд?

– Я не знаю, что я думаю. Поэтому и хочу увидеть эти письма. Может, они в той папке в корзине. Она не открывается.

– А что происходит, когда ты пробуешь ее открыть?

– Погоди.

Я включаю ноутбук и вытаскиваю папку из корзины. Открываю и зачитываю Гарри сообщение.

– Попробуй вот что, – он называет сложные комбинации клавиш, но они не срабатывают. Файл не раскодируется.

– Гм, – он пробует еще один набор, но все равно не получается.

– Похоже, зашифровано серьезно. Человек, который этим занимался, знал, что делает.

– Значит, уже не открыть?

Гарри смеется.

– Нет. Такого не бывает. Если бы комп был у меня, я бы, возможно, смог разблокировать. Можешь послать его мне, но надо поторопиться, потому что через две недели каникулы.

Я иду с ноутбуком в аптеку, у них там есть точка отправки. За прилавком работает Трой Боггинз, который на год меня старше и учился в той же школе.