Я дрался с самураями. От Халхин-Гола до Порт-Артура
Шрифт:
Тем более, что прикрывать подразделения нашей дивизии с воздуха особенно и не потребовалось: господство нашей авиации было ошеломляющим — я за весь месяц боев ни одного самурая в небе так и не увидел.
Навсегда запомнились самые теплые и дружественные отношения с китайскими военнослужащими из состава Восьмой НРА Китая. [31] А встретились мы так: вижу, с гор спускаются какие-то люди, одежонка худая, многие босиком. Оружия ни у кого не видно, зато каждый через плечо несет палку с узелком на том конце. Как потом выяснилось, это
31
8-ая Народно-Революционная Армия Китая — наряду с Новой 4-й НРА — прокоммунистические военные формирования в Китае в годы второй мировой войны; контролировались Мао Цзэдуном.
Так и проследовал я до города Гирин. А там моя судьба резко изменилась: я был комсоргом роты, и меня откомандировали в распоряжение городской комендатуры. Ситуация в городе была не самая благоприятная — хунхузы пошаливали даже на окраинах, особенно с востока.
Комендант издал приказ: мародеров, грабителей, поджигателей и хунхузов расстреливать без суда и следствия на месте преступления. Через двое суток в городе была «полная тишина в мире и благолепие в человецах».
Николай федотов
зам начальника штаба саперного полка
39-я армия в июне — июле 1945 года, после завершения боев в Восточной Пруссии, была переброшена в Монгольскую Народную Республику и сосредоточилась на границе с Китаем.
На рассвете 9 августа передовой отряд армии перешел границу и начал продвигаться на восток. Две роты (одна инженерно-саперная и одна понтонная) под моим командованием обеспечивали наступление в инженерном отношении. Саперы быстро навели понтонный мост через реку Халхин-Гол. Противника перед нами не было, населенных пунктов тоже. Передовой отряд быстро двигался вперед и к концу дня прошел более ста километров.
С рассветом начали подниматься в горы. Абсолютная высота Хинганских гор над уровнем моря большая, однако увеличивается плавно, и все машины двигались в горах своим ходом. На следующее утро вышли к перевалу, который прикрывала мощная железобетонная огневая точка, сооруженная японцами. Однако в ДОТе не было гарнизона, он находился в деревянной казарме, расположенной на восточном склоне хребта, метрах в двухстах от ДОТа. Танки передового отряда открыли огонь по казарме, и минут через десять большая часть гарнизона была уничтожена, а оставшиеся в живых разбежались. После этого начался спуск с Хинганских гор, на что ушел еще один день. Ночь застала нас уже у восточного подножия. Заночевали снова в кабинах автомобилей.
На рассвете услышали крики и шум, выскочили из машин и увидели, что с гор спускаются какие-то люди. У каждого на плече палка, а к ней привязан узелок с вещами. Большинство этих людей были без обуви и без оружия. Подходя к нам они радостно махали руками, кричали «шанго» и жестами и словами объясняли, что они бойцы 8-й Народно-Революционной армии Китая. Через небольшой промежуток времени, эта армия, вооруженная оружием, захваченным у японцев, сумела очистить Маньчжурию от войск гоминьдана.
Мы снова
На одном автомобиле со взводом саперов в кузове мы въехали на плац военного городка. Тут ко мне подбежали два младших командира японской армии и на русском языке спросили, что господину офицеру угодно. Я сказал, что мне нужен их командир. Через несколько минут пришел пожилой полковник. Я объяснил ему цель своего приезда и приказал через два часа построить дивизию для совершения марша в район города Дальний. Сразу же возникла масса вопросов, которые нужно было решать немедленно. Например, кто будет охранять остающиеся в городке танки, орудия, боеприпасы, где взять продовольствие для питания и так далее.
Через два часа дивизия вышла из военного городка и ночью прибыла в указанное место. Военнопленные разместились в сооружениях барачного типа. Мы их не охраняли, ни одного случая побега из лагеря не было. Они боялись китайского населения больше, чем нас.
Василий Воробьев
гидроакустик
В 1943 году, шестнадцати лет от роду, я оказался в рядах Вооруженных Сил СССР — по путевке райкома комсомола был направлен в школу юнг на Тихоокеанский флот.
Я попал в команду, которая готовила специалистов по техническим средствам связи и локации. Больше всего мне понравилась работа гидроакустика, по ней я и стал специализироваться.
И вдруг пошел слух о наборе в команду по приему кораблей от союзной Америки. К союзникам, особенно к Соединенным Штатам, на Дальнем Востоке отношение было несколько иным, чем на западном театре военных действий. Там союзники долго тянули с открытием второго фронта, и в советских войсках восприятие их было несколько пренебрежительным; здесь же шли активные военные действия между США и Японией. Американцы принимали на себя удары нашего давнего врага. Все, даже мы, мальчишки, понимали, что и нам вскоре предстоит присоединиться к участию в этой войне. Но нам еще только предстояло вступить в битву, а американцы ее уже вели.
И вот в нашей учебке появились незнакомые офицеры, которые стали проверять нас на знание специальности; но, пожалуй, даже большее внимание уделялось пониманию военно-политической обстановки. Кому в шестнадцать лет не хочется увидеть далекие страны? Мы все пытались попасть в число счастливчиков. Я выиграл этот своеобразный конкурс. Произошло это в декабре 1944 года. Через несколько дней нас направили во Владивосток, где мы прошли короткий курс целенаправленной подготовки, после чего были посажены на транспортные суда.