Я – другой! - 3
Шрифт:
— Ласка! — ревел Гвоздев поднимаясь на ноги, — Рома, мать вашу!
Лишь бы только их еще не повязали, лишь бы они еще резвились в безопасной виртуальности. И конечно лишь бы они поскорее услышали его вопли, дарить ему драгоценные секунды Арбитры не собирались, гурьбой высыпав на площадку вслед за ним.
У серых видимо был приказ по возможности взять его живым. Они не стали расстреливать Гвоздева на отрытом пространстве как куропатку в тире, а пошли врукопашную. Отведя нацеленный ему в голову приклад, Гвоздев пригнулся и подсек первого нападавшего. Тот рухнул на спину, а Гвоздев уже встречал следующий удар блоком. Плохая идея, бронированный кулак Арбитра глубоко рассек ему предплечье. Гвоздь в несколько фляков назад разорвал дистанцию. Время,
Противники двигались не менее стремительно, чем сам Гвоздь. Мгновение и они снова его окружили плотным кольцом. Он приседал, уклонялся, старался принимать удары вскользь и бил в ответ, сдирая мясо с костяшек до крови. Шестеро на одного слишком большой перевес и Гвоздь сомневался, что он смог бы победить в этой схватке, даже будучи вооружен и надежно защищен. Сказывалось и отсутствие инъектора, накачивавшего его кровь глюкозой и энергией. Он начинал уставать, его сила быстро истощалась.
Левое колено пронзила адова боль, нога подогнулась, и он припал к земле. Как только Гвоздь перестал двигаться, на него тут же обрушился град ударов. Били его серые в основном по голове, и он почувствовал, как тонкая ниточка, связывающая его сознание с реальностью вот-вот оборвется. Находясь на грани беспамятства, он вдруг услышал длинную очередь и следом за ней звон от попаданий пуль по броневым пластинам Арбитров. Противники оставили его в покое, переключившись на нового, более опасного врага.
Перекатившись по земле, Гвоздь поднял голову и увидел сквозь багряный туман хрупкую фигурку в черно-серебристых доспехах, строчившую из пистолетов-пулеметов сразу с двух рук.
«Что де ты творишь, девочка?! Без укрытия, против шестерых!» — метнулось в голове у Гвоздева. Она же спасает его, отвлекает внимание на себя. Но какой ценой!
Девушка, полностью оправдывая свое прозвище, металась под стеной дома, как ловкий хищный зверек, не переставая стрелять ни на мгновение. Особо целиться ей было не надо, Арбитры, избивая Гвоздева, сгрудились в плотную кучу. Однако они уже отходили от внезапного появления девушки и ошеломительного урона, который причинили им ее первые очереди. Ласка тонко рассчитала этот момент и начала кувырком уходить в вынесенное Гвоздем окно.
«Умница», — подумал Гвоздь, подобравшись для возможно последнего прыжка, — «Уходи, ты сделала все, что могла!».
В пылу боя он забыл про седьмого Арбитра, с которым столкнулся в подвале дома. И тот решил появиться в самый неподходящий момент. Вытянувшись в струнку, Ласка летела в спасительное укрытие, когда из дома выплыл шар раскаленной плазмы.
Фигуру девушки объяло пламя, вспышка была настолько сильной, что Гвоздь на секунду ослеп. Когда способность видеть снова к нему вернулась, он увидел, что Ласка лежала на земле, не долетев до дома какой-то жалкий метр. Адреналина от этого зрелища выплеснулось столько, что его бы хватило и на дивизию берсерков. Забыв о боли, истощении и об отбитых внутренностях, Гвоздь запрыгнул на загривок стоящего к нему спиной Арбитра, намереваясь его разорвать пополам голыми руками.
И его вновь сшибли на землю, но на это раз он крутился юлой, избегая ударов прикладами и ногами. Гвоздь вознамерился забрать вместе с собой на тот свет хоть одного серого. Но как ему это сделать? Он не мог использовать их оружие, даже вибронож Арбитра не будет функционировать в его руках, все оружие полицейских настроено только на своих владельцев. Ситуация из патовой опять скатывалась в кризисную, и победителями из схватки однозначно вышли бы Арбитры.
Возмездие на головы Арбитров свалилось с небес. В буквальном смысле этого слова. Повторив подвиг Гвоздева с выбиванием окна, со второго этажа вылетел «Полкан» засыпая все вокруг брызгами стекла. Приземлился Рома крайне эффектно, сплющив полутораметровыми ступнями сразу двух серых.
— Держи! — правый манипулятор «Полкана» мощным броском что-то швырнул в сторону Гвоздева.
Бум! Бум! Заговорила сорокамиллиметровая пушка, закрепленная на левом запястье меха. Выпущенные ее подкалиберные стрелы пробили грудь ближайшего к Гвоздю Арбитра навылет. Завизжал на высокой ноте роторный излучатель на плече «Полкана», хлеща короткими вспышками оставшихся в строю Арбитров и давая Гвоздеву возможность подняться и поймать «посылку».
Клац! Застежка на левой руке надежно зафиксировала руку. Еще один «клац» и Клинок ярости оказался и на правой руке. Лезвия вылетели из футляров и окутались зловещим ядовито-зеленым светом. На все это у Гвоздя ушли считанные мгновения, однако за эти мгновения рисунок боя успел сильно измениться. Четверо оставшихся в живых Арбитров насели на меха, как загнавшие медведя лайки. Пользуясь своим преимуществом в скорости, трое из них танцевали перед мехом, расстреливая его из плазмоганов и уклоняясь от ответного огня. Лобовая броня меха держалась молодцом. Покрываясь тускло-бордовыми пятнами от попаданий огненных шаров и окалиной, их безумный жар внутрь все-таки не пропускала. Однако четвертый серый оказался за спиной у меха и присел, собираясь запрыгнуть к нему на спину.
Следующий этап схватки можно было бы описать как «золотые начинают и выигрывают». Тридцать секунд на четырех противников. Это по семь с половиной секунд на каждого. Потом у Клинков Ярости иссякнет питание. Но самого Гвоздя питало чувство ненависти и жажда мщения, поэтому первого противника он раскроил за полсекунды. На второго ушло чуть больше, он успел развернуться к Гвоздеву, но тот поймал его на обманом движении и подчистую снес ему голову вместе со шлемом.
Зашедший в тыл к меху Арбитр запрыгнул к нему на спину. И одновременно с этим Гвоздев избавился от последнего стоящего перед ним противника, вонзив ему в грудь сразу два клинка и опрокинув его на землю сильным ударом ноги в грудь.
Заскочивший на «Полкана» Арбитр выдал целую серию плазменных шаров из винтовки, метя в сочленение между шлемом меха и кирасой. «Полкан» зашатался, упал сначала на колени, а потом рухнул и на грудь. Арбитр слетел с его спины прямо под ноги Гвоздеву и тот прикончил серого двумя ударами.
— Ромыч! — отключая клинки, проорал Гвоздь, подбегая к поверженному стальному великану, — ответь! Ты живой?!
Гвоздь засуетился вокруг меха, на шее которого зияла пробоина с оплавленными краями. Открыть «Полкана» можно было с помощью эвакуационного ключа, хранящегося в доме. Так как инженер на крики Гвоздева не отвечал, тот уже собрался бежать в дом за ключом, по дороге еще и Ласку осмотрев. Вдруг мех уперся кулаком в землю и, разогнув руку, перевернулся на спину. Забрало шлема со скрипом ушло вверх.
Лицо Ромы было залито кровью и покрыто волдырями от ожогов. Инженер плакал, следы от слез контрастно выделялись на его лице. Но рыдал он не от боли.
— Гвоооздь, — с трудом просипел он.
— Жив! Держись парень! Я сейчас… только в дом сбегаю. Вытащим мы тебя и вылечим!
— Маячок…
— Какой еще маячок?
— На меха во время драки у поезда Арбитр маячок навесил. А я не заметил. Гвоздь, это я их привел, — Рома от обиды и боли закусил губу.
— Ну привел и привел. С кем не бывает. Ты потерпи, я гляну, что там с Лаской и тобой займусь.
Деньги тратить Ласка любила, а главное умела. Среди прочего оборудования в дом был закуплен автодок, причем сразу с тремя хирургическими капсулами. Вылечить Рому он вряд ли успеет, им надо срочно покидать убежище до прибытия подкрепления к Арбитрам. Но хотя бы стабилизировать состояние тяжело раненного инженера сможет. Пошатываясь, выжав из своего организма все резервы до капли, Гвоздев направился к Ласке. Все-таки первым делом надо будет отыскать и прицепить на себя инъектор с глюкозой. Гвоздь сам еле шел, а ему еще двух товарищей на себе на второй этаж тащить. Но это все ерунда, дотащит он девушку до спасительной капсулы, хоть на руках, хоть ползком на зубах, а дотянет. Лишь бы только ее механическое сердце еще билось! С момента окончания боя Ласка ни разу не пошевелилась и не застонала. И это было очень плохим знаком.