Я ее забираю
Шрифт:
— Нахрен мне не сдались твои благодарности, Вандор.
Усмехнувшись, он пошёл было к креслу, но, не успел сделать и нескольких шагов, дверь без стука распахнулась. Я резко вскинул голову.
— Простите, — тихонько обратилась ко мне одна из официанток, я не…
Взглядом приказав ей выйти, я посмотрел на вошедшего. Тот показался мне знакомым. Да… пару раз я видел его в зале во время боёв. Кажется, недавно рожа его отсвечивала на обложке какого-то журнала и… чёрт! Маленькая брюнетка, что была с Марикой. То ли его жена, то ли просто подружка…
— Не хочешь мне
Тот присел на поручень кресла и, неспешно цедя виски, осведомился:
— Например?
— Например, что тут делает моя жена, Вандор? И почему я, чёрт тебя дери, узнаю обо всём последним? Какого дьявола ты не сказал, что у тебя снова проблемы с ублюдком Кондратьева?
По скулам его так и ходили желваки, глаза блестели сталью. Судя по всему, эти двое были знакомы и знакомы хорошо. С интересном наблюдая за происходящим, я опёрся о стол.
— У тебя жена, Алекс, — Вандор ухмыльнулся, покачал стакан. — Маленький ребёнок. Мало ли…
— Значит, так? — прищурился наш неожиданный гость. Стиснул зубы. В какой-то момент мне показалось, что он хочет двинуть Куратову в челюсть, но нет. Несколько секунд они, щурясь, играли в гляделки, а после вошедший мотнул головой.
— Один-один, чёрт тебя дери, — рыкнул он. Смерил меня взглядом, а после опять посмотрел на Вандора с явным вопросом.
— Это Алекс, — проговорил тот. — Алекс Аверин.
Так вот оно что. Несколько секунд мы рассматривали друг друга, а после я протянул ему руку.
— Макс Загорский.
Уверен, что тот и без того прекрасно знал, кто я. Алекс Аверин… Владелец сети знаменитых ювелирных салонов. Человек, имеющий связи в высших кругах и по совместительству, если меня не подводит чутьё, друг Куратова.
Алекс, всё так же глядя на меня уверенным, жёстким взглядом, ответил крепким рукопожатием.
— Рад нашему знакомству, — проговорил он и, переведя взгляд на Вандора, снова спросил: — Так что всё-таки тут делает моя жена?
— Думаю, то же, что и моя, — скрестил он ноги и, сделав небольшой глоток, добавил: — Так понимаю, они решили составить Марике компанию. Что-то вроде группы поддержки, — наши с ним взгляды встретились.
Ничего на это не сказав, я достал третий стакан и отдал Алексу с бутылкой виски. Вместе с неутихающим желанием оказаться в зале наедине с боксёрской грушей, появилось ещё одно: надраться. Надраться так, чтобы хоть ненадолго перестать думать о проклятой девчонке с синими-синими глазами и волосами цвета воронова крыла. Не воскрешать в памяти её прикосновения и не ловить средь окружающих звуков стук её каблуков. Проклятье! Что она сделала со мной?! Что, мать её?! В кого превратила?!
— За знакомство, — приподнял Алекс стакан, и я, мрачный, едва способный совладать с кавардаком собственных чувств и мыслей, сделал то же самое.
Марика
Почти всю обратную дорогу мы молчали. Сжимая в пальцах тонкий ремешок клатча, я невидящим взглядом смотрела в окно. О том, что мне не стоит приходить в клуб, я знала. Знала,
— Ты хочешь поехать? — только и спросила Милана, глядя на меня прямо.
Я колебалась. Сидела молча, понимая, что не должна. Не должна делать этого и зная, что сделаю.
Там, в клубе, я жадно смотрела на него. Большими глотками пила красное сухое и, впитывая в себя каждое мгновение, воскрешала в памяти нашу последнюю встречу, жёсткие слова, которыми он ударил меня наотмашь, его «убирайся». Убирайся…
— Вам нужно поговорить, — решительно заявила Стэлла, когда Макс остался на ринге один. Меня удивляла её отчаянная решительность и прямолинейность. Иногда мне казалось, что она начисто лишена чувства страха.
Качнув головой, я поставила бокал на стол.
— Не нужно, — ответила тихо и пошла к выходу.
Напоследок что-то заставило меня обернуться. Макс… Он смотрел прямо на меня. По телу прокатилась волна дрожи, пальцы похолодели, к горлу подкатил комок. Оцепеневшая, я гордо вскинула голову и, не чувствуя под собой пола, ушла прочь. «Убирайся»…
Теперь же я смотрела в окно, пытаясь не думать ни о прошлом, ни о настоящем, ни о будущем. По выжженному полю моих чувств, разнося во все стороны пепел, гуляли ветра, слёзы сжимали горло. Что было бы, если бы я осталась? Что он ещё мог сказать мне, помимо того, что уже сказал? Что я могла сказать ему? Судя по тому, что за одним из столиков сидел мой брат, что-то между ними изменилось. Между ними, но не между нами.
— Марика… — заговорила было Милана, но я покачала головой, не желая слушать её, что бы она мне ни сказала.
— Пожалуйста, не говори ничего, — попросила я и сжала ремешок сильнее.
Мила замолчала.
— И что дальше? — вместо неё довольно резко спросила сидящая за рулём Стэлла. Вдавила педаль так, что и без того несущаяся на большой скорости машина, помчалась ещё быстрее. — Запрёшься в четырёх стенах и будешь жалеть себя?
Я коротко выдохнула. Пожалуй, именно этого мне и хотелось. Посмотрев в зеркало заднего вида, я перехватила взгляд Стэллы. Та покачала головой. Что она хотела этим сказать, я не знала, но, видимо, нечто неодобрительное.
Накрыла лицо ладонями и тут же почувствовала прикосновение Миланы к плечу.
— Всё наладится, — тихо сказала она. — Обязательно наладится.
Я снова вздохнула и отрицательно качнула головой. Не наладится. Как это может наладится?! Как?!
— Нечему налаживаться, — ответила тихо, понимая, что сдалась. Вот так просто отступила, не готовая доказывать что-либо, оправдываться за то, в чём не виновата, предавать собственную гордость лишь затем, чтобы, возможно, снова услышать в ответ одно лишь жёсткое «убирайся».