Я Есть Пламя. Том III
Шрифт:
— Ладно, Аластор, давай я тебе кое-что покажу.
После этих слов я получил сильнейший удар в грудь, отправивший меня в полет на добрых два десятка метров. Упав на спину, первые несколько секунд я пытался вздохнуть, но получалось это плохо. Не придумав ничего лучше, я выпустил фантомов, вот только для тёмного они были словно мухи, прихлопнуть и забыть. Что он, собственно говоря, и сделал.
— Фокусы? — голос Габриэля дошел до меня словно через вату. — Ты еще слабее, чем я думал. Вставай, огненный, куда подевался твой задор?
Через боль я поднялся на ноги. Меня шатало, тварь явно сломала мне несколько ребер. В глазах темнеет, сил почти нет, но я всё равно поднимаю меч и иду вперед.
Вот только Гэбриэль не собирался ждать, пока я сам доползу до него. Прыжок, и тварь рядом со мной. Удар, удар, еще удар. Он просто избивал меня, словно тренировочного манекена, а я даже не мог до него дотянуться. Меч лежал на земле, а я пытался прижечь открытую рану на боку. Хреново, сила почти вся ушла, броня взяла на себя большую часть урона, но даже это не помогло. Остался только лед, но это вряд ли поможет.
— Больно? Можешь не отвечать, сам знаю, что больно, — безумный хохот темного заполнил все пространство и давил на психику, словно танк. — Но ничего, это еще цветочки, так вроде говорят в этом мире.
Я же пытался держаться из последних сил, прекрасно понимая, что это конец. Огненная броня исчезла, но ее сменила ледяная, что была куда слабее. А против тьмы я не уверен, что она вообще чего-либо стоит.
— Оригинально, Аластор, но ты же понимаешь, что это конец? — Габриэль подошел вплотную и посмотрел на меня сверху вниз. — Ты слаб, ты жалок, ты пустое место. А ведь когда-то ты и правда был великим пиромантом. Даже наши старейшины решили не трогать тебя, старые маразматики. Но я не они, я не побоялся прийти за тобой в другой мир. Тьма должна получить в свои руки последнего из пиромантов.
С этими словами он вонзил мне меч в грудь, и я почувствовал, как душа начинает утекать из тела вместе с искрой источника. Но в этот момент в голове проснулось Пламя.
— Сейчас, дитя! Ударь сейчас!
Из последних сил я ударил орихалковым кинжалом по тёмной броне, и, коснувшись её, он вспыхнул, словно сверхновая. Я услышал рык, полный боли и ярости, а потом провалился в беспамятство.
Габриэль был в ярости. Этот ублюдок посмел ранить его. Его!
— Не торопись, — шепот тьмы в голове отрезвил разозленного мага, — пиромант слаб, и такая жертва мне не нужна. Оставь его в живых, но забери у него кого-то из родных. Так он будет рвать себя на части, чтобы вернуть силы, и когда он вновь будет на пике, мы придем за ним.
— Сделаю, — Габриэль окончательно успокоился, — он познает все муки совести, его душа будет страдать как никогда раньше.
Прижимая руку к груди, где до сих пор горела частичка пламени, тёмный маг открыл небольшое окно портала и выбросил туда пироманта.
Петроград. Юсуповский дворец.
— Отец, ты опять потерял Феликса, — князь Юсупов смотрел на патриарха тяжелым взглядом. — А ведь ты дал мне слово, отец. И нарушил его.
— Всё так, сын, я не снимаю с себя вины. Единственное, что я могу сказать, это то, что даже будь там все патриархи империи, мы бы не справились. И это ещё мягко сказано.
— Откуда такие выводы, отец? Что ты видел?
Вместо ответа Николай Феликсович протянул сыну телефон, на котором один из зрителей снимал дуэль. Внимательно посмотрев видео, Борис не выдержал и крепко выругался.
— Почему всегда Феликс? Почему не кто-то иной? Чем мой сын так приглянулся неприятностям?
— Не знаю, Боря, но выходит, что война с Воронцовым была объявлена не им самим, а кем-то, кто принял его облик. Нужно копать в этом направлении, я уверен, ниточка, что приведет нас к Феликсу, именно там.
Штормовая крепость.
Мария лежала на кровати и плакала. Она не могла себя простить за то, что последние дни вела себя как дура по отношению к Феликсу. И ведь она потом узнавала у соседок Медичи, он и правда пробыл там немного. Но тогда злость затмила её разум, и она была слишком резка с ним.
Вдруг девушка почувствовала на себе чей-то взгляд, а потом увидела, как в комнату через тёмный портал входит Воронцов. Вот только это был не совсем тот Семён, которого она знала. Этот отличался чёрными глазами, которые словно гипнотизировали. Именно поэтому девушка безропотно поднялась и шагнула с ним в портал, и только на другой стороне в сырой пещере она пришла в себя.
— Семён, ты совсем страх потерял? — Мария хотела было призвать силу, но тут же получила болезненный удар в живот и упала на мокрый пол.
— Тихо, овца, говорить будешь, когда я разрешу, — голос был грубым, и он не принадлежал Семёну.
Сквозь слезы она смогла разглядеть, как фигура начала меняться, и через несколько минут на месте Воронцова был незнакомый ей молодой человек с черными глазами. Он подошел к ней и, схватив за волосы, потащил куда-то вглубь пещеры. Она пыталась сопротивляться, но сила больше не слушалась.
Через несколько минут она наконец-то увидела, куда привел её незнакомец, и вздрогнула. Ржавая стальная клетка, внутри которой был старый матрас и алюминиевая миска на полу. Незнакомец легко зашвырнул ее внутрь и, закрыв клетку, достал телефон.
— Привет, Аластор, это снова я, твой друг Габриэль, — он улыбнулся, снимая Марию, которая вообще перестала что-либо понимать, — смотри, какая птичка попала в мои сети. Как думаешь, через сколько она умрет, получив поцелуй Тьмы? Так вот, у тебя три месяца, друг мой, чтобы вернуть себе силы, иначе девушка умрет. А я бы не хотел, чтобы такая прелесть оказалась в гробу. Нет, она достойна блистать, словно яркий бриллиант в императорской короне. Надеюсь, ты меня понял, Аластор, и мне не придется тащить сюда твою мать. Удачи в поиске силы, друг мой, она тебе понадобится.
После этого он засунул телефон в карман и подошел вплотную к клетке.
— Вот что, слушай меня внимательно. Тут ты не дома, где кто-то будет делать за тебя всё. Ты в плену, и, надеюсь, уяснишь два простых правила. Я люблю, когда меня слушают, и не люблю громкие крики. Понятно?
Пересилив свой страх, Мария кивнула.
— Вот и прекрасно. И да, если ты думаешь, что твой папаша тебя найдет, то нет, не найдет. Поэтому будь тихой, и, возможно, я даже буду тебя кормить, хотя это не точно.