Я есть Жрец!
Шрифт:
А вечером Никей поставил меня в известность, что ему нужно будет уйти через пару дней, чем озадачил меня, но не отпустить его я не мог. Между тем вновь стал думать о побеге. И если на горизонте покажутся чужие люди, направляющиеся в сторону моего дома… Я беру в охапку Севию, захочет она этого или нет, сажусь в катер и убегаю. Может, и получится найти более подходящее место для жизни. Хотя, мне все меньше нравится подобная идея.
** *
Интерлюдия
Хлудваг был в ярости. Он словно зверь чуял, что вокруг что-то происходит и тучи сгущаются. Хотя, почему только
Однако, пропажа очередной звезды охотников стала каплей из дождя событий, которая пробилась через твердолобость вождя ему в голову.
— Морваг, скажи мне, почему из всех звезд воинов только твой род всегда возвращается из леса с добычей и без потерь? Или твои жертвоприношения боги любят больше, чем мои? Может здесь что-то другое? — в селении племя Рысей раздавался гневный голос лекса. — Я просил тебя узнать, почему звезда Саргона, должная уже вернуться, не прибыла? Ты отправлял воинов на их поиск по Реке? Там был наследник! С ним все в порядке?
— Да, лекс, отправлял людей, но я предполагаю, что Саргон задержался у Динокла. Лекс племени Огня мог оказать столь радушное гостеприимство, что они задержались. Но, лекс, Саргон твой человек, из твоего рода, — отвечал старейшина Морваг.
— Но ты, мой старший советник, должен держать все под контролем, — рычал Хлудваг.
— Да, лекс, я отправлял людей, и вот, что они мне сказали… Возле острова Священной дубравы, в Злом лесу, видели людей. Там были женщины и мужчины, они рубили и собирали деревья, — сказал Морваг.
На самом деле старейшина не хотел выдавать эту информацию лексу, посчитав, что она ни к чему человеку, жить которому осталось не долго. Но старейшина, будучи умным и изворотливым главой рода и деском — правой рукой вождя, посчитал нужным лишиться некоторых возможностей, а перенаправить интересы Хлудвага в сторону непонятного рода или племени, решившегося обосноваться в одном дне пути от главного селения Рыси.
Морваг рассчитывал на то, что некие люди, поселившиеся у Злого леса, будут покорены уже именно им, когда не станет Хлудвага. У старейшины был расчет на то, что следующему лексу Рысей необходимо себя проявить и не дать воинам сомневаться в удачливости нового вождя. В этом отношении быстрое покорение неокрепшего рода, а какой род будет окрепшим, если только начинает строить жилище, придаст веса Морвагу в лице оставшихся Рысей.
Быстрый ум старейшины начал разработку нового плана, по которому стоило отправить лояльных Хлудвагу воинов покорять новое поселение, а в это время совершить переворот в племени. Хлудваг уже как три года не ходит в походы, доверяя это важное дело главным воинам. Потому и в этот раз он останется в селении. При отсутствии воинов лекса, Морвагу не составит труда убить разленившегося Хлудвага и занять его место.
— Кто это может быть? Мы не видели чужих людей на реке, — озадаченно сбавив тон, спросил Хлудваг.
Морваг Замялся. У него были догадки насчет того, кто может вдруг, из ниоткуда, появиться на реке.
— Я предполагаю, что это изверги, — нерешительно сказал старейшина.
— Кто? Вар? Ты же мне докладывал, что он ушел в лес и сгинул, — лекс стал кричать еще громче прежнего.
— Да, лекс, и у него четыре пар рук воинов, — стал подливать масло в разгоряченный характер вождя старейшины. — Они вооружены и столь осмелели, что уже не боятся выходить к реке за камнем и рыбой. Может быть, он решил бросить вызов?
— С четырьмя парами рук? У меня воинов в разы больше, — лекс задумался. — Собирай своих воинов и возглавь поход.
— Лекс, твое племя уже потеряло много охотников, за зиму от голода и холода умерло больше, чем обычно, людей, а ты предлагаешь, чтобы воины моего рода сокрушили дерзких извергов? — делано возмущался Морваг.
— А почему нет? — удивился Хлудваг, который не смог проанализировать уже приведенные доводы.
— Потому, лекс, что скажут: род лекса слабый и не может покорить каких-то извергов. Пусть слава победителей достанется твоим воинам! Они теряют охотников в лесу, пусть покажут, что также сильны и несокрушимы и вернут славу, — сказал старейшина и выдохнул, чуть улыбнувшись.
Старейшина был удовлетворен, что ему, как, впрочем, и всегда до этого, удается убедить лекса. Будь Хлудваг чуть умнее, или деятельнее, как это было в начале его правления, то Морвагу не удалось бы ничего. Тот, молодой, Хлудваг, организовал бы охоту и сам повел людей в лес, чтобы выяснить, почему пропадают воины. Этот же, уже пожилой, пусть все еще мощный, лекс больше предпочитает тепло своих женщин, чем холод леса или жар схватки.
— Ты прав, призови мне старших воинов, я назначу того, кто убьет извергов. Однажды я счел нужным их только выгнать. Меня уверили, что Вар и его род, как и те, кто за ними последует, сгинут в лесу. Более подобной глупости я не совершу, — решительно сказал Лекс, уже раздумывая над тем, кого именно назначить главным воином в походе.
Морваг сознательно соврал в оценке боеспособности извергов. Впрочем, он даже и не знал, кто именно были те люди у реки. Однако, чтобы гарантированно справиться с такой силой, как сорок воинов-охотников, Хлудваг отправит не менее шести десятков воинов, а скорее всего и восемь десятков. А это настолько ослабит позиции лекса в главном селении, что взять под контроль управление племенем Морвагу не составит особого труда, как в последствии привести к покорности тех воинов, которые живут в иных селениях. А потрепанный отряд, отправленный на уничтожение извергов, встретят воины рода старейшины. Так что настроение Морвага поползло вверх.
* * *
Баню поставили за два дня. Еще предстояло накрыть крышу рубероидом и шифером и выложить камни. В целом же дни становились похожи один на один. Признаться, несмотря на схожесть дней, жизнь бурлила. Не обошлось без эксцессов, когда одна девочка лет восьми-девяти чуть не утонула. Технически она утонула, но мне удалось вытянуть из реки и откачать девчонку.
Сейчас, проходя мимо людей, я чувствую себя крайне неловко. Несмотря на то, что в прошлом мой статус, точнее положение моего отца, был высоким, такого подобострастного отношения к своей персоне не встречал. Но и одергивать людей, которые считают, что я упросил богов оживить девочку не собирался. Дело не в самолюбовании, а в том, что я посчитал вполне уместным такое отношение. Теперь я жрец без каких-либо кавычек. Даже устраивал моления. Конечно, это было богохульством по отношению к христианству, так как в своей профессиональной деятельности я использовал иконы, бывшие в доме. Читал «Отче наш» и «Символ веры». Молитвы меня когда-то заставила выучить бабушка. Вот бы кто был истинной жрицей!