Я, гражданин Украины
Шрифт:
Утренний свет выбросил меня из сна. Тихонько попискивали очки-дисплей – тревога. Бегом на чердак, как и предусмотрено заранее.
Из слухового окна хорошо просматривался мавританский особняк на углу Левашовской и Чекистов. К дому приближалась президентская гвардия. Рев грузовика, выдвигавшегося на перекресток, казался далеким. Он не мог заглушить даже звон падающих капель из водопроводной трубы, змеящейся по чердаку. Грузовик выглядел зловеще, и было ясно, что под тентом уместился взвод президентской
Сумбурный спуск по стене, кросс через скверик… Под жутковатую поддержку зеленых вспышек с орбиты.
Правильно, программа не предусматривала ничьей смерти. Только активная защита, отсечение преследователей. Вперед, мимо кабминовского здания-монстра, мимо Мариинки, к заросшему кустами заветному спуску с кручи, о котором уже никто не помнит. Ох, давно я бегал кроссы, и никогда – спасая жизнь. Вперед, хекая и уже прихрамывая, но все-таки рассеивая за собой фонтаны огня, парализующие сознание своей неожиданностью. Так, здесь спешить не надо… Осторожный спуск, и я на шоссе, где ждет меня заранее припаркованный ситроен. Быстро, быстро к убежищу. За десять минут я успею домчаться до Владимирской горки, там проще. Как бы не так, наверное, они уже вычислили мой отчаянный пробег. По рокоту – это не обычная стрекоза, что-то покруче. Запрос на опознание – тяжко… В небе две «Черные касатки» – злые гении российского вертолетостроения. По шоссе – шестерка новейших мерсов, оснащенных непревзойденными ярославскими моторами. Обкладывают. Хорошо хоть, они мне не наперерез идут. Ну ладно – сами напросились. Уже входя в безумный поворот под Чертов мостик, я в зеркало вижу, что «Касатки», как кленовые семена, тихо опадают на землю, а мерсы дружно полыхают, притормозив на мгновение и навсегда завязнув на неожиданном вираже.
Вот он лаз, на горке, но входить нельзя. Никто не должен догадаться. Там, у лаза, меня ждет завернутый в холст последний довод.
Говорят, что если стреляешь и видишь полет пули, то точно – не попал. Вздрагивание СКСа в руках, не отдача, именно вздрагивание. На правом глазу прилепленная скотчем бумажка. Помню, когда впервые я сделал так, все смеялись, мол, заболел. Но вот уже четвертый час, патрон за патроном я разряжаю его
Прислушиваюсь к радионовостям – оказывается, я уже подготовил указ о закрытии границы с Россией и выступил с трехчасовой речью на ридной мове… Круто. Председатель Госсовета Китая оказывается лично рекомендовал меня на пост президента и обучал искусству киокушинкай. Старый премьер-министр Украины рассуждает о большой поддержке, которую я ему оказал в последние недели. Надо будет запомнить его фамилию. Ладно, до Банковой двадцать минут пешком, энтрудеры поддержат. Сыграю-ка я в приход Хомейни к иранскому народу. Пешком и без оружия. Только вот беспокоит заявление императора России о том, что «Байкал 18» вывел на орбиту новую систему баллистического оружия под кодовым названием «Воевода сатаны – 29» для обеспечения связи с Украиной и лично президентом Форчуком… Но я-то не Форчук, да и кто такой этот Форчук??
Как становится тихо, когда замолкают автомобили, поезда, трамваи, плееры, компьютеры и все остальное. Я, кажется, вижу, как прильнули к экранам жители многострадальной страны, как ждут они чего-то нового, понимая, что мир перевернулся.
«Здравствуйте. С вами говорит ваш новый президент. Я, гражданин Украины, Александр Тимофеенко, объявляю о своей победе. Спасибо тем, кто действительно проголосовал за меня. Спасибо тем, кто остался в этой стране, веря, что добро победит зло, спасибо всем, кто не стал воровать и выжил. Я не обещаю ничего, кроме…»
Август – сентябрь 2003. Киев – Гольм