Я — хищная. Ваниль и карамель
Шрифт:
Мной никто не помыкал. Никто не командовал. Не заставлял подчиняться дурацким законам. И, несмотря на то, что я жила в скади, я в любой момент могла… Что? Уйти? А хочу ли я уйти? Здесь мой сын, Эрик, люди, к которым я привязалась. Эрик души не чаял в сыне, часто меня благодарил и подолгу стоял у кроватки, глядя, как Алан спит. Такого не сыграешь — Эрик действительно был рад. И это наполняло меня странной легкостью, пьянило, делало счастливой. У меня было все, о чем я мечтала, еще будучи девчонкой. А глупые сомнения пора было перебороть. Ведь сомнения — лишь отголоски прошлого. Прошлого, которое давно пора
Похоронить не получалось. Никак. И это злило Эрика.
— Не торопи меня, пожалуйста, — миролюбиво попросила я.
— Не тороплю, — усмехнулся. Поворачиваться не стал, и я не могла видеть ни выражения его лица, ни глаз, которые всегда выдавали его эмоции.
— В атли его пророчица, Лина. — Я решила перевести тему. Размолвок не хотелось, а они неизбежны, если мы продолжим. Эрик начнет убеждать, что мне будет лучше в скади, приводить доводы. Давить. А я не люблю, когда давят. — Возможно, она что-то видела. Лина не особо сильна, потому что…
— Деторожденная, — перебил Эрик. Положил блокнот и повернулся ко мне. Лицо непроницаемо уже — и не поймешь, о чем думает. — Деторожденные всегда слабы, но это можно поправить.
— Поправить? Как?
— Ауны научили меня некоторым фокусам. В том числе и способности усиливать дар хищных. Я могу помочь Лине стать сильнее, развить способности. Если Влад позволит, конечно.
Влад не позволит. Думаю, он расстроился из-за меня и Эрика. А Лару вот уже год не отпускает в скади. У них с Робом все серьезно, и он готов жениться, но… Она не отречется. Отречение для Ларисы смерти подобно. Она, как и Эрик, живет старыми законами. Она не отречется, а Влад не изгонит. Не разрешит венчаться с Робом. И Эрика к Лине точно не подпустит.
— Но Влад не позволит, — усмехнулся он, подтверждая мои размышления.
— Мы можем попробовать, — сказала я. Прозвучало неубедительно.
— Можем, — кивнул он. — Хорошо, поедем. Мне все равно нужно поговорить с ним о Ларисе. Глупо держать ее силой. Она сильная защитница, конечно, но я слышал, Влад принял в племя нескольких сильных хищных. И среди них есть защитницы.
Принял. Десятерых. Пятерых воинов, двоих целителей и троих защитниц. Глеб говорил, Дарла сильна — возможно, сильнее Лары. Впрочем, в остальном она Ларисе явно уступала — ни чувства такта, ни природной грации девушка не имела и больше походила на героиню сериала о блатных. Она осветляла волосы дешевой краской, отчего они становились желтыми и торчали паклей, вульгарно красилась и пользовалась приторно-сладкими духами, от которых тошнило. Я видела ее всего дважды, но за то время она почему-то решила, что мы с ней хорошие подруги и разболтала пару своих секретов, которые, уверена, знали абсолютно все.
Но как защитница она действительно была сильна. Во всяком случае, по утверждению Глеба. Впрочем, одна защитница хорошо, а две — лучше. Повода изгонять Лару у Влада не было. Да и к Эрику он явно предвзят.
Впрочем, это не дает мне права не предупредить атли об опасности. Все же мы взрослые люди и не должны идти на поводу у собственных обид. Особенно, когда беда стоит у порога.
— Но в дела ясновидцев все равно не лезь, — повторил Эрик очень серьезно. — Гектор нашел способ делиться своим даром с другими. Это требует много сил, но он быстро восстанавливается. Боюсь,
— Хочешь сказать, скоро все смогут, как он? — удивилась я.
— Не так скоро, чтобы нашим детям и внукам не хватило питания, но скорее, чем ты думаешь. Гектор очень силен, и я рад, что тебе не нужен их кен.
— Но скади нужен! Атли. Альва. И племени Филиппа. — Я взяла его за руку. — Алану. Тебе. Как мы… как справимся?
— Я решу это, обещаю. — Эрик поцеловал меня в лоб. Затем снял свой амулет и застегнул застежку у меня на шее. Металл приятно холодил кожу груди. — Носи его. Не снимай. И если вдруг встретишь ясновидца типа Гектора или его самого, уходи. Быстро. Поняла?
Я посмотрела ему в глаза. Не шутит. Встревожен. Боится?
— Мы не можем защитить свой дом от ясновидца, Полина. — Эрик помолчал немного и добавил: — Пока не можем.
— У меня есть это. — Я указала на амулет Барта, который носила с тех самых пор, как вождь сольвейгов мне его подарил. — Он сделан сольвейгами и защитит от тяги к таким, как Гектор.
— Хорошо, что у тебя такие сильные покровители, — улыбнулся Эрик. — Его тоже не снимай.
— Не буду, — пообещала я. — Но у других скади нет таких. Ни у кого из хищных в Липецке. Мне надо начинать бояться?
— Поехали к атли, — хмуро сказал он и усилил мою тревогу. — Убьем нескольких зайцев.
Лето иссушило землю. Выпило всю влагу, и она истрескалась, а, касаясь подошв, рассыпалась пылью. Листья на деревьях начали желтеть в конце июля, а в августе первые из них начали срываться с веток, устилая пожухлую от жары траву шуршащим ковром.
Лето загоняло людей в дома. Заставило включить кондиционеры и спрятаться, с нетерпением ожидая вечеров, приносящих долгожданную прохладу.
Такое лето я не любила. Оно не давало подпитки, и жила медленнее наполнялась кеном. И каждое утро я с надеждой всматривалась в горизонт в надежде увидеть спасительные тучи. Но воздух был сухим, горячим и обжигал гортань.
Дом атли встретил нас недружелюбно. Не знаю, то ли последний мой визит сюда наложил отпечаток, то ли, правда, нас видеть не особо хотели.
Впрочем, Глеб меня ждал, а это главное.
Лара ждала нас в гостиной. Надеялась. Руки прижала к груди, а пальцы слегка подрагивали. На лице непроницаемая безразличная маска, расползающаяся по швам. Маска не в силах была скрыть беспокойство.
— Лариса, ты все хорошеешь! — приветливо улыбнулся Эрик.
Ее улыбка вышла нервной.
— Спасибо, Эрик… — Мольба в голосе. Но во взгляде, переведенном на меня, ни капли тепла. Узнаваемая Лара. — Пророчица.
— У меня кое-что есть для тебя, — будто не замечая озабоченности защитницы, бодро сказал Эрик. Протянул ей сверток — в кусок мешковины была завернута продолговатая коробочка.
Лара тут же забыла про меня, бережно открыла подарок и зажала ладонью рот.
— Он не врал…
— Роберт почти никогда не врет. Этот амулет сам Арендрейт делал, а Роб его усилил. Значительно усилил, хочу тебе сказать.
— Он сильный… — Восхищение в голосе. И нас, кажется, уже не существует. Только защитница и кусок грубо ошкуренный дерева на черном шнурке. И уже непонятно, кого она хвалит: Роба, Арендрейта или же сам амулет.