Я — хищная. Ваниль и карамель
Шрифт:
— Нам нужен Влад, — произнес Эрик, и голос его изменился. Стал резче. Жестче. И тон приказной прорезался, я слышала такой в разговорах с Антоном и Тамарой. А ведь Лара еще не скади…
— Нет, погоди, мне нужно… — Она схватила его за руку. Покосилась на лестницу, потом на меня. — Поговорить. Недолго.
И наедине. Рядом со мной откровенничать защитница не хотела.
— Найду Глеба, — сказала я Эрику и оставила их одних.
Я была чужой в этом доме. Совершенно. Если в прошлый раз он еще сомневался, стоит ли меня принимать, то теперь отвергал. Нет, гостеприимно стелил ковры под ноги, сеял
Гостья. И если все пойдет, как задумано, так и останется…
До комнаты Глеба иногда дойти непросто. Она дальше по коридору, а до нее три пары дверей. Одна из них — дверь Влада. Иногда она очень не вовремя открывается, и я начинаю жалеть, что не обладаю даром призрака. Так бы юркнуть в стену и сбежать. Но нужно улыбаться и здороваться. Говорить. О чем? Понятия не имею.
— Увидел вас в окно. — Разговор начал Влад и приветствие, видимо, решил опустить за ненадобностью. — Если Эрик снова будет убеждать меня отпустить Лару, а тебя взял, как группу поддержки, спешу тебя разочаровать. Я ее не отпущу.
— Мы здесь не из-за Лары. Во всяком случае, я.
— Соскучилась?
Ответ на этот вопрос его больше интересует.
— Знаешь, твои эти шуточки… не в тему, — нахмурилась я и сложила руки на груди. — У меня есть послание от сольвейгов, если интересно, могу поделиться. А если нет, тогда…
— Входи. — Он распахнул дверь.
Выражение лица уже не шутливое, и саркастические фразы, похоже, решил приберечь на потом. Что ж, возможно, у нас и получится диалог. Какой-никакой…
В его комнате все изменилось. Новая мебель. Шторы. Балдахинов нет. И стиль — рубленый, современный. Углы, линии. Стекло. Металл. Мертвые растения в вазе. Полка над кроватью на изогнутых ножках. Ничего лишнего. Броская простота. Только цвет все тот же — бордовый, подавляющий. И входить совсем не хочется. Но я вхожу — все же я взрослая уже, и призраков прошлого больше не боюсь.
Влад прикрыл дверь и приблизился. Не настолько, чтобы я испытывала дискомфорт, но где-то у той самой границы. Там и остановился и не сводил с меня хищного взгляда. Ждал.
— Твоя пророчица… — начала я издалека. — Лина… У нее не было видений о чем-то необычном? Какие-то опасности, которые ты бы не воспринял всерьез из-за их… нелепости?
— Ты пришла рассказать или выспрашивать?
— Я помочь хочу! Ты говорил, она… недостаточно сильная. Вот я и…
— Как твои вопросы помогут ей стать сильнее?
— Они никак, а вот Эрик…
— Эрик? Серьезно? Это шутка такая? — зло поинтересовался он.
— Барт просил передать, что в Липецк приехал Гектор, — серьезно сказала я. — Если ты не в курсе, у него такие же способности, как и у Ники, только он в несколько раз сильнее. И зол, как черт. Ищет хищного, который выпил его дочь несколько лет назад. Говорят, он всех нас ненавидит. Нельзя питаться в городе, Влад. Не уверена, что в окрестностях можно. А еще Гектор готовит последователей, а дар свой умеет передавать другим. Ты действительно хочешь воевать сейчас и выяснять отношения? Барт не стал бы тревожиться, если бы опасность не была реальной. Если Лина может увидеть что-то…
— Ты можешь, — перебил он. —
— Но я одиночка. У меня нет племени.
— Так в этом все дело? — Влад шагнул ко мне, нарушая мысленно поставленные мной границы. Черту, отмеряющую расстояние, на котором я могу свободно думать рядом с ним.
Нет, это уже не те же чувства, что были вызваны проклятием. Это что-то древнее. Сильнее. Опаснее. То, что нельзя разрушить. Оно несет хаос и боль. Экстаз и потери. Разочарования. А значит, не имеет права на существование.
— Дело в том, что ты не можешь признаться себе, что не хочешь в скади? Как ты сама только что сказала: не время для игр. Если все так серьезно, определись уже.
— Я не атли давно. И ты знаешь это!
Раздражение вырывается свистом, и я сжимаю кулаки. Что же он меня постоянно учит? Я так давно ушла, а он все равно. Бесит!
— Пока не атли, — спокойно ответил Влад. — Это легко исправить. Сегодня же. Только скажи.
— Вот всегда ты все портишь! — бессильно прошептала я. — Эрик может помочь Лине. Она станет сильнее, возможно, даже полноценной пророчицей. Он даже не просит ничего взамен!
— Он и так слишком много у меня забрал.
— Эрик ничего у тебя не забирал.
— Вот как? А как же это? — В мгновение расстояние между нами сводится на нет. Его рука держит мой подбородок, а глаза сверкают у самого лица. Злые. Опасные. Как и он сам.
Глупая идея — этот разговор. Некоторых людей невозможно исправить, но я все еще пытаюсь. Спасти. Ведь когда-то мы были семьей. Давно… Моментами.
И хочется вырваться, сбросить наваждение. Но я почему-то этого не делаю.
Влад сам отпустил. Спустя секунду или несколько минут. Время всегда теряет счет, когда сознание застывает в каком-то моменте.
— Впрочем, возможно, я ошибся, и он не все забрал, — ядовито выдохнул Влад, и реальность хлынула на меня ледяным душем. Нельзя так больше делать. И позволять себе слабости. Все это — в прошлом. Влад, мое влечение, попытки его понять и исправить. Я теперь с Эриком, и не позволю это разрушить.
— Не делай так больше! — прошипела я.
— Гляди-ка, ты снова можешь вести диалог, — усмехнулся Влад. — Что ж, я не против — пусть усиливает ее дар, или что там он собрался делать. Что касается ясновидцев, я не верю, что этот Гектор, или как его там, сможет помешать хищным питаться, все же в городе заправляют охотники, Полина. Охотники диктуют условия. И система питания хищных налажена. Мы им платим, они дают нам возможность жить. Это может тебе не нравиться, но так оно и есть. Хищным нужен кен — от этого никуда не деться.
— Боюсь, у Гектора иная точка зрения.
— И что об этом думает Стейнмод?
Я сунула руку за пазуху и достала амулет. Тяжелый, он, несмотря на жару, холодил ладонь. А значит, мне ничего не угрожает. Пока…
— Эрик не снимал его никогда. И вот отдал мне. Думаю, объяснять больше не нужно…
Влад некоторое время молчал, а затем кивнул. Поверил? Возможно. Хотелось бы, чтобы поверил. Чтобы все они поверили. Пусть у меня не было видений в последнее время, но предчувствия были. Плохие. И чем больше я думала о Гекторе, тем тревожнее становилось на душе.