Я, Хмелевская и труп
Шрифт:
— А я и не буду рисковать, — сказала я. — Я просто хочу быть в курсе событий.
— Сейчас я отвезу тебя домой, — сказал колумбиец. — Мне нужно кое-что сделать. Я позвоню тебе вечером.
— Ну уж нет! — возмутилась я. — Ты вытянул из меня всю информацию, а теперь хочешь бросить меня в неведении и сам заниматься расследованием! Не выйдет!
— В Латинской Америке женщина не спорит с мужчиной, — улыбнулся колумбиец.
— К твоему сведению, мы не в Латинской Америке! — сердито сказала я. — Я имею такое же право расследовать преступления, как и ты!
— Мы поговорим о твоих правах по дороге домой, —
Наше прощание было довольно холодным. Я чувствовала себя слишком обиженной и удалилась даже без прощального поцелуя. В моей душе бушевала буря. Этот смазливый колумбиец, который, возможно, даже врал, что он полицейский, вытянул из меня всю информацию и смылся под благовидным предлогом, оставив меня с носом. Конечно, в том, что лезть в дела Медельинского картеля и террористов слишком опасно, он был совершенно прав, но я уже завелась и чувствовала себя просто обязанной докопаться до истины, причем я собиралась найти убийцу Захара и Росарио раньше, чем это сделает Луис.
Поиграв с соскучившимся в одиночестве черным терьером, я отправила Мелей погулять в сад, а сама уселась на веранде с тарелкой спелой черешни, размышляя о том, что должна предпринять. К стыду своему, была вынуждена признать, что как дедуктивный, так и индуктивный методы в данном случае оказались не слишком продуктивными. Впрочем, я никогда и не думала, что уровень моего интеллекта дотягивает до гениальных мозгов Шерлока Холмса. Мне явно не хватало информации.
В результате избыточных умственных усилий у меня разболелась голова, и я решила действовать самым грубым и примитивным методом — разворошить осиное гнездо и с любопытством наблюдать, что из этого получится. Правда, разворошить его нужно было так, чтобы осы меня не покусали.
Я выбросила в сад косточки черешни, надеясь, что когда-нибудь из них вырастут деревья, и вошла в дом, намереваясь позвонить Аделе.
— Мне нужно срочно узнать телефоны Хосе Муньоса и Клаудио Иррибаррена, — сказала я. — Ты можешь мне помочь?
— Кто такой Клаудио Иррибаррен? — спросила Адела.
— Один тип, который время от времени появляется в «Кайпиринье», — ответила я. — У тебя же остались знакомства с танцовщицами клуба с тех пор, как ты выступала там. Наверняка кто-либо из них или знает самого Иррибаррена, или знаком с кем-то, кто его знает.
— А какого рожна тебе понадобился телефон управляющего клубом? — подозрительно поинтересовалась Адела. — Я же тебе говорила, что латиноамериканцы очень не любят, когда суют нос в их дела, а Муньос — человек опасный. Я не хочу нарываться на неприятности.
— Никаких неприятностей не будет, — заверила я. — Все под контролем.
— Vale, habнame por esa boquita, que Dios te ha dado! — издевательски пропела Адела.
Меня всегда восхищали испанские идиоматические выражения. На русский язык пожелание Аделы можно было перевести приблизительно следующим образом: «Валяй, продолжай вешать лапшу мне на уши этим ротиком, который дал тебе господь бог».
Я засмеялась.
— Уверяю тебя, все будет в порядке, — сказала я. — Мне действительно очень нужно. Мы же подруги.
— Ладно! — не слишком охотно согласилась Адела. — Я постараюсь достать для тебя их телефоны. Только имей в виду: я ничего не желаю знать о том, что ты еще там задумала. Я перезвоню тебе в течение часа.
Меня охватило воодушевление. Мой план начинал воплощаться в жизнь.
Я взяла записную книжку и отыскала номер Леши Фурунжева.
— Привет китаеведам, — сказала я. — Мне снова нужно поговорить с тобой о японском ресторане «Харакири».
— Ну как, ты встретилась с Мао Шоу Пхаем? Узнала то, что тебе нужно? — спросил Леша.
— Хилосёку-сан осень холёсий китайса, — ответила я. — Осень мне помогай!
Леша рассмеялся.
— Вижу, акцент ты уже освоила, — заметил он. — Осталось только выучить китайский язык. Что ты хочешь на этот раз?
— Ты говорил, что во многих китайских ресторанах есть отдельные кабинеты, куда пускают только своих, богатых китайцев. Ты не знаешь, в ресторане «Харакири» есть такой кабинет?
— Должен быть, — сказал Фурунжев. — Хуэй Цзин Гунь говорил, что есть, но туда допускаются лишь китайцы и, естественно, в кабинете подают китайские, а не японские блюда.
— А ты не знаешь, у китайцев есть какое-нибудь вещество, которое, если его добавить в вино, заставляет человека опьянеть гораздо быстрее и отчасти потерять контроль над своими действиями или словами? — спросила я.
— Ты имеешь в виду наркотики?
— Не обязательно наркотики. Скорее, психоделики. Эффект не должен быть чересчур сильным. Просто человек должен начать откровеннее выражать свои мысли.
Леша немного помолчал, размышляя.
— Есть один старинный состав сравнительно мягкого действия, — наконец сказал он. — Этот состав называется «Лепестки хризантемы». Это настой нескольких растений, произрастающих только в Юго-Восточной Азии. Несколько капель настоя, добавленные в вино, заставляют человека «раскрыться» подобно цветку, стать более откровенным, но в то же время усиливаются и его эмоциональные реакции. Так, радость может превратиться в эйфорию, а раздражение может перейти в агрессию.
— То, что надо, — обрадовалась я. — А у местных китайцев можно достать «Лепестки хризантемы»?
— У местных китайцев можно достать все, вплоть до атомной бомбы, если за это заплатить, — сказал Фурунжев.
— Я заплачу, — сказала я. — Но мне потребуется еще кое-что сделать. Ты сможешь организовать это для меня?..
Я выбрала телефон-автомат в районе метро «Кунцевская». Мне пришлось отъехать от дома достаточно далеко, но я не хотела, чтобы, вычислив, откуда я звоню, Муньос или Иррибаррен вышли на мой след. Адела так и не смогла раздобыть домашний телефон Муньоса, но она дала мне телефон клуба. Я молилась, чтобы Муньос и Иррибаррен оказались на месте, иначе осуществление моего плана пришлось бы отложить на неопределенное время.
Я достала из кармана небольшую прямоугольную коробочку преобразователя голоса. Жизнь с несостоявшимся разведчиком имела свои преимущества. Приятели из охранных предприятий или бывшие сотрудники спецслужб периодически баловали моего бывшего мужа очаровательными сувенирами, облегчающими жизнь шпионов и частных детективов. Со временем мы оказались обладателями внушительной коллекции «жучков» — миниатюрных подслушивающих устройств, «антижучков», миниатюрных записывающих устройств и прочих приятных прибамбасов, среди которых завалялся и преобразователь голоса. С этой штучкой по телефону я вполне могла сойти за мужчину.