Я хочу её давно
Шрифт:
– Да. Он надеется, что вы просто поговорите и ты благословишь его на счастливую жизнь с дочкой…
На это Роман не ответил. Лишь только повторил:
– Я буду у тебя через пару часов. Пока ничего не предпринимай.
Он положил трубку, а я нервно хохотнула. Ничего не предпринимай… Как будто я могла вдруг взять и поскакать горной козой, попутно вытворяя какие-то вещи, которые хоть как-то разрулят эту жесткую непереносимую ситуацию.
Но беда в том, что меня оставили один на один с шоком, в который я погрузилась, и я
Когда обвела взглядом кухню и взгляд мой остановился на торте, слёзы сами брызнули из глаз. Стало так себя жалко… Так непереносимо обидно за то, что со мной сотворил своими руками муж, что я разрыдалась.
Не зря ведь говорят, что способность плакать дана нам не просто так. И что реветь не стыдно – если не хочешь сойти с ума. Вот я и отдалась этому способу выплеснуть ту боль, которая разрывала меня на части. А когда она немного подутихла, потому что невозможно было и дальше отчаянно горевать, я умылась и, убрав торт в холодильник, села за стол. Тупо уставилась перед собой взглядом, старательно ни о чём не думая. Просто отсчитывала мгновения до прибытия Шубина. В этом состоянии полнейшей апатии меня и застал Артур.
Я вскочила, когда в двери повернулся ключ. Глупая мысль о том, что вся жуткая сцена с Никой мне привиделась, а сейчас муж просто пришёл с работы, немного подзадержавшись, придала мне сил. Но ненадолго – когда сын вошёл в квартиру, я горько улыбнулась, выйдя из кухни, чтобы его встретить.
– Опять читала эти свои книжки? – покачал головой Артур, разуваясь. – Отец дома? – задал он вопрос, и у меня вновь потекли слёзы.
Причём так, что я не могла их остановить, как ни старалась не расплакаться.
– Мам… что стряслось? – встревожился сын, который даже куртку до вешалки не донёс.
Бросил её на банкетку и метнулся ко мне. Обхватил за плечи, развернул лицом к себе. Мой взрослый мальчик, который, слава богу, успел вырасти в атмосфере любви, сейчас был очень взволнован. И я не буду скрывать от него правду, какой бы грязной она ни была. И какие бы моральные страдания ему ни принесла, ведь он очень ценит то, что его мама и папа сохраняли отношения на протяжении долгих лет.
А может, всё пройдёт просто и легко, и Артур просто пожмёт плечами и скажет, что так бывает? Нет, это немыслимо.
– Пойдём, я хоть чаю тебе налью, – проговорила в ответ и снова вернулась на кухню.
В то место, которое даже сейчас казалось мне пропитанным чем-то гнетущим и мрачным.
– Ты меня пугаешь, мам, – признался сын, присаживаясь за стол.
Я не смогла начать хлопотать – да и было бы это весьма неуместно. Практически рухнула напротив Артура и произнесла то, что уже было едва ли не выученным мною:
– У папы другая женщина… Точнее, девушка. Она беременна от него и папа уже с нею съехался.
Назвать имя Вероники было труднее всего. Она была Артуру близким человеком, другом… Я не знала, как сообщить ему именно эту
– Он просто ушёл из дома? – побледнев, чуть ли не прохрипел сын.
– Да. Они просто сказали мне, что будут жить вместе и растить их ребёнка. И что твой папа едет в путешествие с ней, а не со мной.
Глаза Артура расширились, а челюсти сжались. Сын знал, насколько сильным было моё желание поехать отдохнуть именно таким образом – в морской круиз. И сейчас я даже не могла точно сказать, какая часть моего рассказа произвела на него большее впечатление.
– Они сказали тебе – это кто имеется в виду? Он что, притащил сюда свою любовницу и вы говорили втроём?
Я поджала губы. Вот и настал тот момент, когда придётся сказать сыну всю правду. Которая и без того всплывёт, когда приедет Рома.
– Я пришла с работы, а они были тут… Твой папа и… Вероника.
Я только произнесла это имя, как поняла, что Артура оно не просто задело. Он побледнел, на лбу выступили капельки пота. С губ сына сорвался нечленораздельный звук, Артур неосознанно схватился за телефон, будто бы первой потребностью был звонок кому-то. После чего выдохнул не своим голосом:
– Я правильно понял… ты про мою Веронику?
Господи, пусть под определением «моя Вероника» скрывается дружеское чувство! Не могло же случиться так, что ещё и это прошло мимо? Я просто не вынесу, если эта маленькая сучка обманула не только меня, но и ещё и моего сына.
– Я про Шубину Нику, – это удалось сказать спокойно, хотя внутри я вся пылала от негодования и ужаса, ибо видела, какое выражение появилось на лице Артура. – Почему ты называешь её своей?
Он поджал губы и отвёл взгляд. На лице сына появилось непримиримое выражение, а глаза вспыхнули каким-то лихорадочным огнём.
– Ты можешь мне ещё раз повторить то, что сказала, мама? – попросил меня Артур.
И я окончательно поняла, что между ним и Вероникой что-то было. Какой ужас… Она что, спала и с отцом, и с сыном?
– Ника Шубина беременна от твоего папы. Они вместе несколько месяцев. Началось всё у них на дне рождения дяди Ромы. Закрутились отношения, они даже слетали вместе в командировку. Вероника лгала, будто уехала учиться, сама же отправилась с твоим отцом. Он уже собрал вещи, сначала отвезёт Нику в круиз, а затем они будут жить вместе.
Повторяя уже озвученное таким голосом, каким читают в трубку рекламную информацию роботы, я ощущала себя так, как, наверное, чувствуют люди с расщеплением личности. Было жутко осознавать, что ситуация настолько чудовищна, поэтому проще было из неё эмоционально выйти.
– Я не говорил ни тебе, ни папе, что у нас с Вероникой был секс, потому что вы вроде как считали нас кем-то вроде брата и сестры, – всё же произнёс Артур, и я застыла.
– Вы встречаетесь… до сих пор? – выдавила из себя, что получилось сделать далеко не сразу.