Я хочу парить!
Шрифт:
— Прекрасно выглядишь, — сказал он. — Как твоё самочувствие?
— Хорошо, — улыбнулась Юна, и в е глазах проскользнула знакомая искорка. Граф облегчённо вздохнул.
— Я очень переживал за тебя и рад, что ты цела. Наверно, если бы этот псих остался жив, я бы убил его сам.
Юна тут же помрачнела, и Граф понял, что совершил ошибку. Наверно она тяжело переживала его убийство. Будет расследование и её скорей всего оправдают, но факт остаётся фактом — она убила человека.
— Ты скучала?
— Да, — прошептала Юна. — Очень.
— Звёздочка, моё предложение в силе, — тут же оживился Граф. — Я скажу родителям об официальном расторжении помолвки с Милой и объявлю тебя своей.
— Ты разве не слышал новости?
— Про вакцину? Слышал, но дело не в этом проклятом вирусе, да, я хочу детей и семью, но тебя я хочу больше.
— Подожди окончания ужина, — почему-то вновь холодно ответила Юна, развернулась и пошла к Эдгару.
— Мамочка, а мы сегодня есть будем? — спросила Кати.
Хозяйка что-то тихо пробубнила, возможно, она передумала приглашать гостей к столу, решив ограничиться аперитивом, но всё же пригласил всех в соседнюю комнату. Граф сел рядом с Милой, следом Кати, родители, а с другой стороны разместились Юна с Эдгаром.
— Эдгар, а вы что же, так всюду и ходите с мечом? — спросила Налира гостя, начиная беседу.
— Разумеется, нет, но Кати сказала, что вам будет интересно, — ответил тот.
— Да, довольно занятно. И ваш костюм вам к лицу… видно, что к выбору одежды вы подходите обдумано.
Эдгар бросил взгляд на Кати, и та важно кивнула, соглашаясь с матерью. Скорей всего это был очередной камень в сторону Юны, но это не важно, Эдгар расслабленно вздохнул.
В это время подали первое блюдо — свежий салат с травами и рыбу.
— Граф, расскажи нам о своём фильме. Из-за него мы совсем перестали тебя видеть.
— Мне жаль, но я не могу разглашать информацию, пока фильм не вышел на экраны, — пробубнил Граф, и пусть это было преувеличением, говорить о работе сейчас он не мог. Напротив сидела Юна, она не притронулась к еде, а продолжала греть в руках бокал с виски, к которому, кстати говоря, не притронулась. Когда её умопомрачительные ноги скрылись под столом, он мог трезво мыслить, и всё пытался найти ответ, почему она попросила дождаться конца ужина, ведь он прямо сейчас был готов объявить об их отношениях, несмотря на их ссору и произошедший инцидент.
— Тогда, может быть, Эдгар расскажет нам о таинственной школе, где вы с вашей помощницей учились? Надеюсь, это не закрытая информация? — поинтересовалась хозяйка дома.
И так-как закрытой информацией это не было, Эдгар с охотой начал рассказывать и про школу, и про обучение, и даже о философии. Рассказ, по большей части, представлял собой пересказ написанной им книги, и первые полтора часа хозяева и Мила увлечённо слушали гостя.
— Я тебя люблю, — прошептал одними губами Граф, смотря через стол на Юну.
Та покачала головой.
— Ты меня не знаешь, — ответила она, пользуясь тем, что на них не обращают внимания, а Эдгар увлёкся так, что рисковал сорваться на крик. Но никто не возражал и с удовольствием слушал импульсивный рассказ о горах Шохо.
— Я знаю, что ты не любишь сладкое, остальное не важно, — пошутил он.
Юна недобро усмехнулась и посмотрела на Эдгара.
— Эдгар, а расскажи всем, как ты пришёл в школу, почему решился на этот шаг?
— Это было тяжело и довольно дорого, — охотно ответил тот, не заметив подвоха в интересе Юны.
— Дорого? — удивилась Мила.
— Мастер принимает в общину далеко не всех. Конечно, есть и те, кто пришёл к нему, ища свой путь, но я желал получить знания и передать их людям тут, в Перго. Так что да, моё обучение стоило мне не дёшево.
— А Юна? — живо поинтересовалась Мила.
— Предлагаю перейти к десерту! — громко воскликнула Кати, вдруг осознавая весь ужас задумки Юны. — Эдгар, расскажи пока о студии, а мы с Юной сходим за чаем.
Эдгар непонимающе посмотрел на Кати, перевёл взгляд на Юну. Та, казалось, улыбалась, но он видел в её глазах слёзы. Проклятье.
— А меня привела судьба, — ответила она. — Школа стала мне домом, а Мастер отцом, но это благодаря лишь Эдгару. Он ведь не родной мне брат, хотя и называет сетрёнкой.
— А давайте сменим тему! Мне уже надоело слушать про школу! — громко воскликнула Кати, но Юна её не слушала, она смотрела на Графа и говорила дальше:
— Мне было пятнадцать, когда он меня нашёл.
— Нашёл? — словно это спросил Граф.
— Сказать встретились, было бы не правильно, так как встретиться могут лишь люди, я же человеком не была.
— Юна… хватит, — решительно произнёс Эдгар.
— У меня была ужасная семья. Мать умерла от какой-то болезни, а отец меня ненавидел. Ненавидел… — повторила Юна тихо. — Дия, Граф, — сказала она, обращаясь к мужчине, — ты считал меня шлюхой и был недалёк от истины. Только Дия — это гораздо хуже. Ещё больше грязи, ещё меньше прав. Три года я была ей. Три года ада, боли и насилия. Отец говорил, что из меня прекрасная дия, покорная, принявшая свою судьбу. Но он был не прав, я ненавидела свою жизнь и ненавидела себя, потому сбежала. Эдгар нашёл меня и привёл в школу, которая и стала моим домом на одиннадцать лет. Завтра я вернусь туда. Ты ведь согласен, что в цивилизованном обществе мне делать нечего?
Граф, ошарашенный новостью, кивнул.
— Думаю, что нам пора. Или вы бы хотели, чтобы мы остались? — спросила Юна хозяйку дома.
— Нет! Не хотим! — ответила та быстрее, чем предписывали нормы приличия. Но всё же добавила: — были рады вас видеть у нас в гостях.
Граф с родителями и Милой остались в гостиной, а Кати пошла проводить гостей, а заодно и выяснить, что побудило Юну совершить такую глупость. Никто не знал о её истории, только Эдгар и она, всё! А Граф… да, он избалованный и вздорный, но было очевидно, что он любит Юну.